Государыня

Предел мечтаний...

— А вы ещё и тактичны, оказывается, — враждебно заметила государыня. — Зачем вы мне всё это рассказываете? Развлечь на дорожку?

Стрельчатые высокие окна померкли окончательно, в огромном холодном зале было пусто и сумрачно.

— Пора, государыня, — напомнил он. — Вы там нужны.

— Нужна... — с горечью повторила она. — Кому я там нужна!.. Если бы вы только знали, как вы не вовремя...

— Но вас там ищут, государыня.

Похоже, что государыня испугалась.

— Как ищут? — быстро спросила она.

— Почему? Ведь ещё и пяти минут не прошло.

Он посмотрел на неё с любопытством.

— Вы всерьез полагаете, что отсутствуете не более пяти минут?

— А сколько?

— Два с половиной часа, — раздельно выговорил он, глядя ей в глаза.

— Ой! — Государыня взялась кончиками пальцев за побледневшие щёки. — И что... заметили?

— Ну конечно.

***

Портьера всколыхнулась, и вошла синеглазая красавица фрейлина. Красавица? Да нет, теперь, пожалуй, он бы её так назвать не рискнул.

«В них жизни нет, всё куклы восковые...» — вспомнилось ему невольно.

— Государыня! К вам Фонтанель!

Стрельчатые окна вспыхнули, камни зала вновь озарились цветными бликами, и стоящий у трона человек закашлялся, чтобы не рассмеяться.

Стремительно вошедший Фонтанель был строен и пронзительно зеленоглаз. Немножко Сирано, немножко Дон Гуан, а в остальном, вне всякого сомнения, какой-нибудь сорванец из переулка, где прошло детство и отрочество государыни.

Придерживая у бедра широкую, похожую на меч шпагу, он взмахнул шляпой, одно перо на которой было срезано и, надо полагать, клинком.

— Я прошу извинить меня, Фонтанель, — явно волнуясь, начала государыня. — Поверьте, я огорчена, но... Срочное государственное дело...

Мастерски скрыв досаду, зеленоглазый бретёр склонился в почтительном поклоне, но взгляд его, брошенный на пришельца, ничего хорошего не обещал. Цепкий взгляд, запоминающий. Чтобы, упаси боже, потом не ошибиться и не спутать с каким-нибудь ни в чём не повинным человеком.

— Это... лекарь, — поспешно пояснила государыня, и взор Фонтанеля смягчился. Теперь в нём сквозило сожаление. «Твоё счастье, что лекарь, — отчётливо читалось в нём. — Будь ты дворянин...»

***

— Да вы хоть знаете, что такое «фонтанель»? — тихо и весело спросил пришелец, когда они вдвоём с государыней выбрались из зала.

— Не знаю и знать не хочу! — отрезала она.