Голоса живых. Моей жизнью

Бог мой! Она права, о таких преступлениях люди не знаю, а если б знали – упекли б сами себя в психушку на пожизненное содержание, и просили у врачей бить их током в лечебных целях до беспамятства. Не нашел себя первого, не нашел себя второго, но снова отучил её пить и курить, не дал воровать совсем. Жить твоей жизнью? Переживать твою жизнь!

День подкрался, как кошка на мягких лапках подкрадывается к пугливой птице. Страшный день, странный день, ветреный и бурый. Ты хотела убрать из меня гордость? Встаю перед Александрой на колени, да-да, на оба колена.

Давай, вот шея, руби! Коробочка зажата в левой руке, правая сжимается и разжимает кулак, как это делают перед сдачей крови из вены.

– Знаешь, ведьма, я тебя люблю. До сих пор зачем-то люблю. Может, есть у тебя какая-то особая магия, которой ты вернешь все обратно. Я не знаю. Ты выйдешь за меня… замуж?

– Злая, да? Чувствую, что я виновата пред тобой. Не знаю в чем и чем.

Его правая рука выбрала самый худший вариант. Нет, не кулака, но раскрытой ладони, бьющей любимую девушку по щеке.

Хлопок одной рукой. Один удар за десять лет? Четыре года? Шестнадцать лет!

Она не отпрянула, только тяжело задышала, ухватив его руку в тиски своих пальчиков.

– Ты, ты! Ты как он! Тоже мне учитель! Повелитель и знаток детских душ! Да, я грубая, нахальная, но я не заслужила такого обращения с собой! Ты ведь меня не знаешь!

– Знаю! Я знаю тебя столько лет! Я жил твоей жизнью!

– Школьной жизнью! Ты не видел моего детства! Вот пожил бы моей…

– Нет!

Он хотел бы ее задушить, убить, что угодно, только не опять…

Сегодня вечером вселенная зашла в любимый бар, скинула со своего привычного места пьянчугу в черном костюме, выпила залпом сначала четыре стопки, потом еще десять и, заикающимся пьяным голосом потребовала: Повторить!

Кто ж ослушается, когда требует сама вселенная?

Он женился в свои сорок.

Очертил зону поиска: не с зелеными глазами, не рыжую, не рост в метр с кепкой в прыжке. И женился почти на такой, слишком похожей. Двадцать семь лет, работает оператором в центре сотовой связи. Хорошая жена, ведьма в постели, друг в поездках и долгих прогулках осенними вечерами. В среду они поженились. В мае она уже знала, что будет мамой. В двенадцать двадцать две, на приеме у врача, делая УЗИ, он сам сплюнул. Это было давно, кажется, это было всегда. Годы легли под ноги, двадцать два звездных отпечатка на асфальте – каждый отпечаток – утоптанное в землю, в снег, в опавшую листву, в зеленую траву время.