Свободу времени!

— На станции Па́нки есть домик с трубой, на станции Па́нки живут лесбиянки. Они полагают, что я голубой, а езжу на станцию Па́нки на пянки.

— Ну вот я же говорил, что Па́нки, а ты Панки́, Панки́.

— Да, хорошо, что не доехали тогда, пожили бы там в изгороди большой, сейчас были бы как роботы-изгои.

Места вокруг были нам абсолютными не знакомыми. Мы углубились в частную застройку. От дороги, по которой мы ехали на автобусе, нас уводила неширокая улица с тротуаром с одной из ее сторон и его отсутствием с другой. Где-то каркали воро́ны или во́роны, мне почему-то казалось, что сейчас важно это различие, хотя признаться, по виду я их не различал, только по положению ударного слога ну и, возможно, еще по размеру.

Мы молчали, я крутил головой, пытаясь точней определить направление откуда доносилось карканье. Я думал, а чем бы мог зарабатывать человек, которого называли бы карканье́. Рантье́ занимается рентой, сдачей чего-либо в возмездное пользование, а карканье́? А карканье́ занимается, должно быть, какими-нибудь прогнозами. Карканье́, стало быть, прогностик, футуролог, пророк. Мой внутренний язык был все еще расплавлен. Мне не нравилось это сочетание: «внутренний язык». Это как будто, я засунул свой язык себе глубоко в глотку, практически проглотил его, а я вот не отличался молчаливостью, я настолько же активно говорил своим внешним голосом, как и внутренним, а еще от подобного сочетания у меня появляется рвотный рефлекс. Но расплавлен-то именно язык внутренний. Осталась еще расплавленность с работы, с которой мы сперва ехали, а теперь идем как роботы. Молча. Пусть связки чуть поостынут. Мы и из автобуса-то вышли потому, что я, рассказывая про занавески с красными птицами, вскинутыми удивленными бровями, почувствовал, что после работы недостаточно восстановился, и что еще пять минут и расплав хлынет из меня неудержимым потоком, а когда это происходит бесцельно, это правда немного похоже на рвоту. Все из тебя выходит в немыслимых полупереваренных сочетаниях, все, что грузил в себя гигабайтами со скоростью шесть страниц странниц в секунду. А разве кому-нибудь понравится этот поток расплава, который проникает через барабанные перепонки и улитку минуя любую защиту сразу в суггестивный центр, а дальше начнется такое! Тем более я затылком чувствовал, что меня слушают и слушают внимательно с самого того момента, когда оформленный мужик сел сзади от нас. Я видел его мельком и лишь периферийным взглядом, но успел увидеть мутацию его безразличия в различение.