Свободу времени!

Вот он маленький тогда еще не понимающий суть смерти, а вот он же в тени комнаты смотрит на озеро света от окна и льющуюся водопадом по коленям ткань, пока без единой птицы, и ничем не отличающуюся от миллионов таких же водопадов застывших в оконных проемах, и он не просто стоит в тени, он смотрит в два зеркала, стоящих одно напротив другого, и в одном видит себя мальчика, впервые столкнувшегося с парадоксом, а в другом видит себя же в этом вот автобусе отъезжающем от остановки в сторону Города.

Глава 2

Как роботы мы мчались с работы

— А зачем мы вообще вышли здесь? Мы же до города так и не боремся сегодня.

.. тьфу ты, ...не доберемся, в смысле. Ты же знаешь, что мы как выйдем, так нас потом вечно куда-нибудь занесет на какие-нибудь кулички. На электричке тогда ехали и не доехали. Я тебе говорю тогда что это Панки́, а ты заладил все Па́нки, Па́нки, надо выходить, это наша станция...

Я молчу, не слушаю, времени мы потеряли тогда много, но зато есть что вспомнить теперь, а так ну и добрались бы мы до города ну и поглотил бы он нас тогда, ну и стали бы мы его частью, а с ним ведь не так как со всеми другими.

Точнее с ней. Или с ним все-таки? Уж больно жестокая. Баба-мужик настоящая. Ну ягород же. Ягород. Не город а изгородь. Рождает изгоев. Есть у него... у нее... как же правильней? Есть у нейо...

— Смотри как интересно! а ведь если в притягательном местоимении eё и его...

— Да не в притягательном, а в притяжательном, че ты как неграмотный!

— Ну да, да в притяжательном, когда я только запомню! Так вот, если в притяжательном местоимении eё и его, букву ё писать произносить по-старинному йо, то получится что-то среднего пола ейо нейо — это же как бы согласная ведь буква Й-то.

— Ага, как Герайсим на все соглайсин. Герайсим Герайсимович Соглайсин.

Молчим некоторое время. Просто идем, каждый о своем.

— А толку-то ейо нейо универсализируется, а он, она, ему — нет. Да и вообще это же просто знаки. Просто обычные знаки.

— Ну все равно, я попробую их поплавить немного, покачать, поразбавлять, вдруг что-то и получится дельного с этим.

Не люблю я эти парадоксы с половым изоморфизмом связанные мальчик Настя, девочка Коля, особенно в части топонимов. Это же надо было так извратиться река Урал, город Елабуга! Так и до сестер Вачовски докатимся!

— Ну дорогой мой, они то как раз уже не бразерс и уже даже не брастерс, они уже самые что ни на есть систерс Вачовски.

— Ни на есть ни напить Нина есть Нины нет.

Опять идем молча. Как роботы.