It was so / Это было так

Вставать ужасно не хотелось, но это была последняя неделя отработки. Наскоро позавтракав, я заглянул к Джеки. Она спала, уткнувшись в подушку, а из–под одеяла торчала розовая пятка. Я оставил на столе записку, в которой сообщал, что вернусь к часам к пяти вечера, просил никуда не ходить (просьба совершенно излишняя) и на вопросы соседей, есть ли кто дома, отвечать, что нету.

Открывая дверь ключом после работы, я почувствовал запах жарящегося мяса и ужаснулся, что приехали родители и застали дома посторонних. Скандал! Но я боялся напрасно. У плиты хозяйничала Джеки. Отдохнув, она выглядела значительно лучше и даже улыбалась.

Готовила Джеки изумительно. Я чуть язык не проглотил и с грустью подумал, что вчера она меня обманула, сказав, что обед был вкусным.

– Итак, в конкурсе на лучшего шеф–повара победила Джеки... Мисс, какая у вас фамилия?

– Стюарт.

– ...Мисс Стюарт! Аплодисменты!

Я похлопал.

– Спасибо, Джеки. Ты готовишь просто великолепно.

Она улыбнулась, показав ямочки на щеках.

Мы снова обосновались в гостиной. Джеки оказалась хорошим собеседником, с ней было, о чем поговорить. Но большей частью рассказывал я. О себе, о своих интересах, обо всем. Джеки слушала внимательно, смеялась, когда я рассказывал что-то забавное, я чувствовал себя легко и не ощущал никакого намека на тоску, и почти все время, пока я говорил, она смотрела на меня. Взгляд ее был странным и сначала он смущал меня, но постепенно это прошло. Почему–то всех девушек, с которыми я был близко знаком, а в некоторых даже влюблен, я первый раз видел именно с таким выражением глаз. Не знаю почему, я видел в их взгляде какую–то загадку, печальную тайну, просьбу о помощи. Может, игра воображения. А может, нет.

Джеки рассказывала о себе немного. Ей было слишком тяжело думать о том, что ей уже никогда не вернуться. По молчаливому соглашению мы не обсуждали этот вопрос. Но и тех немногих слов, что она порой говорила, было достаточно, чтобы составить впечатление о ней и ее семье.

Она была наполовину француженка. Ее предки попали в Россию давно, еще до восстания декабристов. Несколько поколений они сохраняли чистоту французской крови, заключая браки только со своими соплеменниками, пока ее отец не женился на русской девушке, а Жаклин Стюарт, как и ее брат Поль, не стала представительницей русско-французской национальности.

Мать Жаклин видела последний раз лет в семь. Умерла она, ушла от них или пропала, я не понял. Джеки было слишком тяжело рассказывать об этом.