Кроко

Кроко

Владимир Титов

Кроко

— Лора! Опять почеркушки?

Мамин голос вырвал Лору из зыбкого мирка, составленного нежными штрихами по веленевой бумаге. Девочка захлопнула альбом и с ненавистью распахнула учебник тригонометрии.

— Ты читаешь этот разворот уже третий день. Кого ты хочешь обмануть? Завалишь тесты — выкину твой дурацкий альбом.

Лора сдерживалась из последних сил. Про себя она прозвала мать «Сопротивление бесполезно». Устроишь истерику в знак протеста — затащит прямо в одежде под ледяной душ, и будет держать, «пока дурь не выйдет». Полгода назад Лора по совету френдессы решила припугнуть мать самоубийством и наглоталась таблеток. Результат — литр воды с содой, выпитый в три глотка, клизма, поставленная любящей родительской рукой, порка на следующий день и обещание повторить, если дочь ещё раз устроит что-то подобное.

— …Через год ты заканчиваешь школу. Что ты собираешься делать? Черкать свои скетчи? Таких горе-художников больше, чем курьеров по доставке бургеров. Не думай, что мы с отцом будем до седых волос держать у себя на шее здоровую кобылу…

«”Мы с отцом”, ага-ага. Как будто этот бедолага без подбородка и с вечно испуганными глазами когда-то что-то решал…»

— …Я на работу. Вечером тебя проэкзаменую, если опять ни в зуб ногой — прощайся с подарком своей феи-крёстной.

Это она про альбом для рисования. Его десять лет назад подарила Лоре тётя Вероника. Даже не тётя, а двоюродная бабушка, папина тётя… кажется, единственный человек, от которого Лора не видела ничего, кроме добра. Мать называла тётю Веронику не иначе как «эта блаженная». А Лора и десять с лишним лет спустя помнила ожидание чуда и восторг, когда в её руках оказался тяжеленный альбомище, на тысячу листов, с обложкой из настоящей кожи, с золотым тиснением LORA ARS.

— Спасибо, тётя Вероника! Спасибо-спасибо-спасибо! — верещала она тогда и покрывала тётины щёки поцелуями. Мать сжала губы куриной гузкой, а тётя улыбнулась — только она умела так улыбаться! — и сказала:

— Лорочка, детонька, этот альбом — не простой.

— Волшебный? .

— Придёт время — узнаешь!

А время всё не приходило. Лора покрывала прекрасные листы «почеркушками». Если бы их увидел кто-то более взрослый и знающий, он бы сказал, что она, ни дня не проучившись, рисует прекрасные скетчи, которые оживают под её карандашом, а мать, которая смеётся над «каляками-маляками», просто завидует, потому что сама мечтала стать художницей, но не смогла.

Только взрослого и знающего друга-наставника у Лоры не было.