Сияй, Бореалис! Лоскутки

Сияй, Бореалис! Лоскутки

Liz Elzard

Пролог, освещённый фонарём

Издалека могло показаться, будто на ледяные бореальские просторы сошла звезда. Её свет одиноко подрагивал в густой синеве ночи и бледнел, стоило порывистому ветру поднять метель. На самом деле это всего лишь воткнутый посреди полярной пустыни обыкновенный уличный фонарь. Для кого он там светил, мало кто знал, но говорят, если увидишь фонарный свет, то уже точно не заблудишься, и дорога приведёт к вневременному замку Аетернуму, по-человечески – к промежуточной точке между миром живых и миром мёртвых.  

К бледно-голубому ореолу света тянулись одинокие следы, нарушавшие девственную гладь снежного ковра.   

Опушка капюшона напоминала ледяную игольницу. В тёплой бурой шубе Лирет сошла бы за местного хищного обитателя, одиноко ковыляющего по сугробам с набитым под завязку походным рюкзаком за спиной. С приближением к свету ветер ощутимо стих, и горячее дыхание сделалось каким-то шумным, гудящим в ушах. Девушка изредка останавливалась, тревожно мусоля в кармане монету, изготовленную по заказу в столичном храме Лума. Потерять её по дороге было бы всё равно, что выбросить мешок с деньгами в океан. Узник времени, он же Анфётр Везнич, нынче повысил цену за вход в Аетернум, а чтобы лишний раз не завлекать туда всяких болванов, благоразумно расположил свои владения в снегах дальнего севера, куда не каждый решит сунуться. К слову, местное выражение «дойти до фонаря» означало крайнее отчаяние.

В кармане армейских штанов предупредительно вибрировала пластина-талисман и напоминала о возможной опасности: где-то открыт демонический портал, но небольшой. Беспокойно возведя взгляд к непроницаемым небесам, Лирет попыталась понять по уровню вибрации, насколько далеко находится пространственный разлом. Твари давно не совершали нападений, но явно до поры до времени. Рано или поздно их голод возрастёт, и тогда они снова будут рыскать по миру в поисках пищи, а пищей им могла стать людская прана, в худшем случае – свежее мясо, причём неважно чьё. Девушка сглотнула ком. Защитный барьер вокруг неё всё ещё держался: пускай он и истончился до предела, но продолжал выполнять свою функцию – не давал почувствовать биение праны.  

Пластина перестала реагировать, как только удалось приблизиться к фонарю. Создалось ощущение, будто он тоже был окружён каким-то барьером. Там же Лирет приметила лавочку, причём полностью очищенную от снега.