Черная вдова

Делоре прикасалась к себе, пытаясь убедить себя, что порезов нет, но видела красные сочащиеся кровью полосы так отчетливо, даже сквозь мрак, что не могла не верить в их настоящесть. Если бы у нее было кому позвонить, она позвонила бы. Но некому. И только почему-то вспоминался тот парень из магазина.

ВС. 10 дней до…

Делоре проснулась около одиннадцати, но встала не сразу. Вроде бы ничего не болело. Голову заполняли обрывки смутных снов, слишком невнятных, чтобы припомнить. Давно такого не было, чтобы сны две ночи подряд…

Раскрыв шкаф, Делоре вспомнила про одежду, оставленную в ванной комнате.

Вчерашнее происшествие поблекло в памяти и больше не вызывало тревоги – подумаешь, задремала в ванной. Она схватила первые попавшиеся свитер и джинсы и оделась.

Милли отыскалась на полу в гостиной. Давно проснувшись, она сидела тихо, чтобы не разбудить мать, и что-то рисовала в разложенном перед ней альбоме.

– Милли, – позвала Делоре, но дочь не оглянулась. «Хватит сердиться, – сказала себе Делоре.

 – Тебе плохо, но и ей тоже, или даже еще хуже. Ей всего-то пять лет».

Делоре опустилась на четвереньки и тихо поползла по ковру, прогибая спину, как кошка. Она ткнулась носом в шею Милли.

– Муррр.

Милли молчала. Продолжая мурлыкать, Делоре потерлась щекой о нежную щечку ребенка. То ли Милли смилостивилась, то ли ее просто щекотали волосы Делоре, но она рассмеялась. Давно Делоре не слышала этот смех. Она села, обвив Милли ногами, и сгребла ее в объятия. Волосы уже не щекотали, но Милли по-прежнему смеялась.

Делоре улыбнулась. Улыбка преобразила ее серьезное лицо, привыкшее к угрюмому выражению. Плотно сомкнутые губы разжались, лоб разгладился, брови перестали хмуриться.

– Все хорошо? – спросила Делоре.

– Да! – бойко ответила Милли.

Делоре поцеловала ее. Ее дочь. Маленькая, хрупкая и теплая, как крольчонок. Какой смысл им воевать друг с другом, когда они одинаково брошены и одиноки.

Они позавтракали вполне мирно (никто не плакал, не отказывался есть и не швырял тарелку на пол, что тоже иногда бывает), и после Делоре разрешила Милли взять печенье.

Пока Делоре мыла посуду, дочь прыгала рядом. «Да все будет нормально, – увещевала себя Делоре. – Нельзя даже сомневаться, что однажды, с какого-то дня, будет». Ощущение дрейфа исчезло. Ясное небо за окном, и голова не болит, и вообще вроде как не о чем особо беспокоиться, и только изможденный цветок на подоконнике немного портит общую картину.