Страшные сказки

- Я все еще злюсь на тебя, — промурлыкала она, щекоча губами кожу.

- Ты же знаешь, что какие бы глупости я не творил, я люблю одну тебя?

- Знаю. - Мне не было видно, но я знал, что она обиженно надула губы. Это выражение удивительно шло ей, впрочем, как и все другие. - Но эта глупая девчонка вывела меня своей самоуверенностью. Она такая… юная!

- И такая мимолетная. Моргни глазом — и ее юность промелькнет, сменившись старостью. А твоя красота, любовь моя, вечна.

- У-у-у, сладкоречивый пройдоха.

- Ты все равно любишь меня, — лениво пробормотал я.

Она только вздохнула. - Знаешь, я на миг поверил, что ты и впрямь позволишь им разделать меня, как цыпленка.

- Надо было, — в ее бормотании не слышалось и следа прежней обиды.

- Но тогда пришлось бы объяснять им, почему я после этого не умер.

- Вот и объяснил бы. Тебе же так хорошо удается сочинять дурацкие мифы.

- Мы тогда в очередной раз поссорились, — объяснил я. - Это был… восемнадцатый? Нет, уже девятнадцатый век, помнишь, ты так увлеклась этими новыми поэтами, что предпочитала моему обществу общество книг.

Заявила, что я не романтик, что все, что мне нужно — твое тело.

- И ты решил запудрить мозги кучке доверчивых дураков рассказами про безгрешную деву Лилею?

- Это была шутка, милая.

- Адам, мы же давным-давно договорились, что будем соблюдать определенные правила. В том числе — не создавать новых религий.

- Разве же это религия? Так, маленький безобидный культ.

- Такой ли безобидный?

- Ну, знаешь, идею с жертвоприношениями в него добавила ты.

- Я хотела тебе отомстить и решила, что сделать это руками твоего детища будет забавно.

- А весь этот нездешний свет и заоблачный голос?

- Ах, право же, мы живем уже в двадцать первом веке. Пора освоить некоторые технические новинки. Это только ты цепляешься за все старое.

- Это потому, что все лучшее я оставляю тебе.

- Льстец и подлиза. Не пытайся меня отвлечь. Что, если бы этим наивными барашками решил воспользоваться кто-то другой?

- Тогда это была бы его вина.

И их — за излишнюю доверчивость.

- Наверное, когда живешь так недолго, очень хочется верить во что-то… большее, — задумчиво протянула Лили.

Я пожал плечами.

- Я уже не помню тех времен, когда думал, что могу умереть. Мне кажется, я всегда верил только в одно.

- Во что? - Она повернулась, сложив руки у меня на груди и опираясь на них подбородком.

- В тебя, моя любовь, в тебя.

Ее улыбка озарила меня светом тысячи солнц и снова зажгла в крови неутолимый огонь.