Череп для леопарда

Те же редкие случаи, когда он оказывался в постели первым, и отвертеться от исполнения супружеского долга было нельзя, он проделывал все настолько механически, что Модести испытывала истинное наслаждение, когда все заканчивалось, и ее оставляли в покое. Впрочем, она знала, что женщина и не должна ничего чувствовать. И это было для нее истинным благом.

- Вы согласны, миледи?

- Что?

Вопрос мужа заставил ее вздрогнуть. Модести подняла взгляд от пустой тарелки. Гарольд смотрел на нее в упор.

- Вы слышали, что я только что сказал? – произнес он.

Молодую женщину бросило в жар. Она сообразила, что все это время супруг ей что-то рассказывает. И теперь он требовал ответа на какой-то вопрос.

- Согласна… с чем? – пролепетала она, чувствуя, что краснеет.

- С тем, о чем я вам только рассказал?

- А…э-э… да. То есть, нет. То есть… как вам будет угодно. Я в этом ничего не понимаю…

- Так я вам пытаюсь это объяснить. Вам что, не интересно положение в Африке?

- Э-э…- Модести окончательно растерялась. – А мы едем в Африку?

- Кто это – «мы»?

- Н-ну… вы и… я, - закончила она совсем тихо.

- Зачем это вдруг нам надо ехать на край света? Что мы там забыли, в этой вашей Африке? – Гарольд откинулся на спинку стула и ждал, пока лакей последний раз переменит тарелки. На третье сегодня был бисквит.

- Но… но вы рассказывали о том, что там… какое там положение. И я подумала…

- Вы подумали… - он скривился, вертя в пальцах десертную ложечку, - и совершенно зря. Каждый образованный человек должен знать, что происходит в мире. Это необходимо для общего развития.

- Я постараюсь, - прошептала молодая женщина.

- Постараетесь – что?

- Развиться. В общем, - она произнесла эти слова совсем тихо, отводя глаза, и не видела, какое выражение мелькнуло во взгляде мужа.

- Нет, миледи, с вами совершенно невозможно разговаривать, - он бросил ложечку на стол и встал: - Джон, подай мне бренди в чайной комнате и предупреди Джеймса. Пусть приготовит мой клубный пиджак. Я уезжаю.

- Куда? – встрепенулась Модести.

Муж глянул на нее сверху вниз.

- Вам это интересно? – с сарказмом произнес он.

- Э-э… да.

- Так вот, я еду в клуб, - отчеканил он. – И, если это все, что вам интересно, то разрешите откланяться!

Он действительно поклонился ей преувеличенно-широко, как артист, играющий на публику, после чего развернулся и, чеканя шаг, вышел вон, оставив Модести сидеть у накрытого стола и глотать слезы обиды.