Череп для леопарда

– Госпожа не голодна.

Модести застыла. Гарольд уже расправился со своей порцией – минимум овощной подливы, максимум мяса – и смотрел, как ему накладывают обжаренные кусочки. Лакей, как ни в чем не бывало, обошел стол, чтобы взять у нее тарелку, где оставалась нетронутая овощная приправа. Торопясь спасти хотя бы часть ужина, женщина проворно наколола на вилку последний кусочек мяса, отправляя его в рот.

- Вы ведете себя глупо, миледи, - осудил ее муж. – Как маленький ребенок, честное слово. На что вы рассчитываете, когда ведете себя таким образом? Вы – взрослая женщина, вам почти двадцать лет, и вы должны лучше себя контролировать. Конечно, я, как ваш муж, должен за вами следить и направлять вас, но не ждете же вы, что я буду вечно водить вас за ручку, как нянька?

- Простите, - прошептала Модести, ожидая, когда перед нею поставят другую тарелку.

Но лакей почему-то медлил.

- Сэр?

- Что вам, Джон?

- Миледи… еще голодна? – поинтересовался тот.

Модести забыла, как дышать. Неужели муж будет ограничивать ее еще и в пище? Что же она вечно делает не так?

- А как считает сама леди? – Гарольд обратил на нее пытливый холодный взор. Так, наверное, ученый-естествоиспытатель следит за движениями какой-нибудь мошки под микроскопом.

- Я, - она опустила взгляд, чувствуя, что краснеет, - съела бы немного рыбы…

- Слышите, Джон? Положите миледи немного рыбы.

Кусочек, который упал на ее тарелку, был совсем крохотным, но Модести торопливо схватила нож и вилку, спеша его разрезать. Обида захлестывала ее душу. За что Гарольд с нею так? Да еще при слугах? Да, она не идеальная жена, но она старается. Изо всех сил старается. Соглашается с мужем во всем, никогда не отстаивает своего мнения, послушна и скромна, не ущемляет его прав и свобод, выполняет все его поручения. Чего ему не хватает? Страсти в постели? Но ее этому никто не учил. Разве что муж сам должен руководить женой в этом вопросе, но Гарольд как раз в спальне отличался редкостным равнодушием.

Хотя, сказать по правде, Модести сама часто отказывала мужу. Нет, не явно – просто она уже научилась притворяться спящей, если ей случалось лечь первой. К тому моменту, когда Гарольд приходил в спальню, она уже спала, отвернувшись к стене – вернее, притворялась, что спит. И муж никогда не настаивал на близости. Он ни разу не разбудил жены, чтобы получить желаемое, а просто ложился на свою половину и тоже засыпал.