Напряжение сходится

Хозяин кабинета остановился возле столешницы, тронул спинку вращающегося кресла рядом, заставив то сделать полуоборот, но так же остался стоять на ногах. Не предложил он сесть и своему гостю.

— Я тобой доволен, — скупо констатировал он.

— Спасибо, — сглотнув, ответил Питер, опустив взгляд вниз и не решаясь его поднять.

Чтобы радость во взгляде осталась только его тайной.

— Возглавишь новое направление перевозок товара. Готовься. Убери… — господин в очках неопределенно повел рукой, — эти телеса. Приводи себя в порядок.

Будет новая личность; фотографию и описание тебе дадут на выходе.

— Спасибо.

— Не подведи меня, — было много тихой угрозы в этих словах, но последующее, самое важное слово искупило их сторицей, — сын.

Питер только согласно тряхнул головой — сильно и выразительно. Потому как все слова будто застряли в горле, сжатом, чтобы не допустить постыдной дрожи подбородка от искреннего восторга и счастья.

— Какого рода перевозки? — уже ступив к выходу, спохватился Питер, которому оставалось жить со старым именем считанные дни.

Потому что радость радостью, однако к любому новому делу требовалась тщательная подготовка. Возможно, детали его тоже ждали на выходе, но это будет на целую сотню шагов позже.

— Железнодорожные. — Небрежным жестом господин в костюме показал, что аудиенция окончена.

И почти моментально остался в кабинете один.

Князь Черниговский неспешно подошел к аквариуму, и с огоньком иронии во взгляде посмотрел на его обитателей.

«Наверное, они считают себя счастливыми тут, в идеальных условиях, огражденные от хищников, сытые и здоровые.

— Мужчина постучал пальцем по стеклу, наблюдая, как подплывают к нему охочие до корма рыбы. — Быть может, полагают себя любимыми и баловнями судьбы, видят прекрасное будущее и строят планы. Хотя вся их судьба — стать, со всем их накопленным жирком, обедом для человека, изредка их подкармливающего. Когда придет время».

Князь невольно посмотрел на часы — солидные, с круглой рамкой и кожаным ремешком.

Точно такие же, как десятки иных, подаренных им анонимно многим и многим людям. Немного странные, к слову, часы: несведущие сочли бы их испорченными, так как вместо индикатора дня недели они отчего-то показывали цифру, что медленно — раз в год — сменялась на меньшую, отсчитывая непонятный и неведомый срок.

Часы, на которых у одного помешавшего ему юноше осталась всего пара месяцев — в той самой шкале, где на его, князя, часах был знак вечности.