Путешествие в страну снега и медведей

Радоваться как ребенок фейерверкам, гуляньям на площадях, ярким огням; испытывать детский восторг, а не взрослое алчное ликование от того, что угощения бесплатные. Но отец семейства был непреклонен. Дрожащим от боли голосом он просил жену дать ему выполнить свой долг.

— Ты же понимаешь, родная, что я делаю это для вас. Для тебя, для Ольги. Не рви мне душу, я вижу, как вам тяжело. Но что ж я могу поделать?

— Останься. Не ходи никуда. Лучше пойдем на гулянья, с соседями поговорим. А то они уже, наверное, думают, что Ольга у нас сирота.

И, как заводные куклы, они ходили друг за другом по кругу, уговаривая одними и теми же словами, сопровождая каждый шаг надломленным жестом, надрывным вздохом. Эта странная гротескная сцена прекратилась, когда отец все же схватил пальто и выскочил на улицу. Мать грустно смотрела на хлопавшую на сквозняке дверь, а потом вдруг схватила свое пальто, слишком хорошее для их пещеры, и поспешила следом за мужем, оставив дочь, Ольгу, за старшую. И единственную.

Девочке было тринадцать лет, выглядела она сильно младше своего возраста. Низкорослая, с тонкими чертами лица, слишком худая, она вполне походила на ребенка десяти (а то и семи) лет, поэтому ей часто давали в магазинах сладости и игрушки. Она их либо передаривала, либо отдавала за гроши лоточнику, который ходил возле их дома. Иногда девочка разносила соседям выстиранные матерью скатерти и белье, а в свободное время делала цветы из лент, которые тоже отдавала коробейникам и всем, кто мог бы захотеть себе копеечную безделушку. Ее никто об этом не просил, но Ольга и сама не жаловалась. Ей до того невыносимо было смотреть на грустные, замученные лица родителей, что она, сама того не понимая, искала какой-нибудь способ сбежать, скрыться от тоски и страха перед завтрашним днем, что обосновались в их подвальчике куда крепче, чем живые люди. Никто не мог ее в этом обвинить, разве что сама девочка долгими вечерами думала, права ли она в своем желании сбежать от подобной жизни. Может, это был крест, который им троим предстояло пронести, а она своим малодушием лишит всю их семью заслуженной награды? Ольга не знала и боялась вместе со своими родителями. Не так, по-взрослому, с осознанием, что завтрашний день обернется выживанием, голодом и наблюдением за жизнью через подвальное окно, а по-детски, интуитивно. Она просто ощущала, что что-то не так, но никак не могла объяснить себе что.