Точка зрения. Дело № 28/2. Протухшие сливки

Точка зрения. Дело № 28/2. Протухшие сливки

Милана Шторм

Пролог

{"Высокий интеллект не всегда является отличительной чертой тех, кто предпочитает достигать дипломатических целей посредством мин..."Энн Маккефри, Маргарет Болл "Наследница единорогов"}

В этом месте никогда не бывает тихо. Не зря этот район Рурка называют Термитником. Конечно же, для того, чтобы зажиточные горожане и знать не воротили брезгливо носы (эти предпочитают не вспоминать о наличии в городе окраины), официально железнодорожный вокзал находится в Лагуне.Но правда в том, что это не так.Пыхтение паровоза, гудок и скрип тормозов не нарушают тишину, а всего лишь разбавляют гул Термитника. Этой ночью он состоит не только из стонов шлюх из подворотен, стуков многочисленных кузниц и противного скрипа ржавых ставень, но и из музыки.Это квинтет: три скрипки, виолончель и контрабас.Музыка - редкий гость в этом забытом небесами районе Рурка, и от того те, кто ее слышат, не понимают, что одна партия звучит немного фальшиво. Будто среди опытных музыкантов затесался новичок.Поезд, прибывший в Рурк поздним вечером, привозит усталых работяг из пригорода, которые быстро разбредаются по домам и засыпают.Им не мешает музыка.Возможно, потому, что почти сразу после прибытия последнего поезда, она перестает звучать.Резко обрывается и исчезает, как будто ее и не было...

***

Здесь всегда накурено. Даже ночью, хотя никто не заставляет этих людей оставаться на работе после заката. Бытует мнение, что быть детективом в Рурке - это такой вид психического отклонения. Возможно, это так.Этой ночью здесь немноголюдно: всего лишь четверо из почти двух десятков остались до утра.Точнее, пятеро, если считать хмуро восседающего в своем небольшом (зато отдельном!) кабинете капитана.Но накурено было все равно.Двое из "сов" выглядели типичными трудоголиками, променявшими жизнь на вечную работу: мужчины средних лет одинакового телосложения и на вид почти ничем не отличающихся, сидели напротив друг друга за смежными столами и, склонившись над бумагами, что-то изучали при свете единственной на два стола масляной лампы. Им повезло: их места были возле большого окна, сквозь которое лился свет уличного фонаря.Табличка возле того, что был в рубашке посветлей гласила "Клавдий Кром", а возле его напарника стояла табличка с надписью "Шон Ниарко".Надписи были потертыми. Эти люди работали здесь очень давно.Второй парочке не так повезло. Их столы стояли в самом темном углу, а лампа тоже была одна на двоих.