Letum non omnia finit. Часть 2

Поэтому я перебралась из одного кресла в другое и подъехала к массивному туалетному столику из красного дерева. Из недр одного из многочисленных ящиков я извлекла ножницы, а на столешнице я расстелила бумажную салфетку — так будет проще убрать за собой.

Тщательно расчесав спутанные волосы, я решительно взялась за ножницы и начала отстригать золотистые пряди, не сильно заботясь о ровности среза. Получилось конечно же криво — я не додумалась выпрямить или хотя бы намочить свои вьющиеся волосы.

Но стрижка не принесла мне желаемого облегчения. Я себе казалась не более чем выцветшей и измученной версией себя шестнадцатилетней.

Голова резко закружилась, а дыхание перехватило. Вцепившись в подлокотники кресла до побеления пальцев, я наклонилась вперёд, считая свои хриплые частые вздохи, молясь всем богам, чтобы приступ прошёл поскорее. Сердце колотилось как бешеное, а кровь пульсировала так быстро, что это было слышно.

Наконец мир перестал кружиться, а пульс постепенно пришёл в норму. Я откинулась на спинку кресла, нащупывая лежащий на туалетном столике платок, которым я вытерла пот со лба.

В горле пересохло, но ехать на кухню за чаем или соком не хотелось — я ещё не в полной мере разобралась со всеми функциями навороченного инвалидного кресла, которое, наверное, стоило как автомобиль, и перемещаться по лестнице на первый этаж самостоятельно я боялась. А Дебора проснётся не раньше семи… да и беспокоить её по такому пустяку не хотелось, поэтому я поехала в просторную ванную комнату, где набрала в стакан воды из-под крана, которую принялась жадно пить, морщась от неприятного привкуса.

Затем я вернулась в главную спальню, которую Дебора выделила для меня, мотивируя своё решение тем, что только в этой спальне достаточно места для громоздкого инвалидного кресла. Да и ванная, примыкающая к главной спальне, была единственной, в которой я могла проехать.

Я направилась к массивной кровати, застеленной тяжёлым бежевым покрывалом с коричневым набивным узором. Больничную кровать унесли в неизвестном направлении сразу, как я нашла в себе силы передвигаться в кресле, а не лежать ничком.

Вообще, вся мебель в доме была массивна и явно дорогая. Если бы не моё помутнённое состояние, я, наверное, бы до одури боялась что-то повредить. Кстати, прожжённую картину с подсолнухами Деборе пришлось снять, а тёмное пятно на обоях закрыть шкафом-витриной.

Так и не придумав себе занятие, я перебралась на кровать, поморщившись, когда пришлось перекладывать ставшие бесполезными ноги.