О бездне и кораблях

Вскоре склон спустился до грунтовой дороги, пересекающей деревеньку насквозь и ведущей к городу. Анаит отпустила его руку и пошла к дому.

Гамеш остановился и задрал голову. Высоко в небе светили колючие звёзды, крупные, густо рассыпанные вокруг полосы Млечного пути — и безучастно смотрели глазами бога Ану́.

* * *

Яркие солнечные лучи, рассеиваясь сквозь лежащие у горизонта облака, расчертили персиковое небо. Гамеш тихо встал, выскользнув из постели, подошёл к шкафу; Анаит сонно перевернулась на другой бок и укрылась одеялом с головой. Он достал почти собранный и запыленный чемодан, наскоро уложил туда одежду на несколько месяцев вперёд, вытащил из шкафа капитанскую форму и тихо ушёл с ней в душ.

После душа он, одетый и с мокрыми волосами, вышел на кухню. Включил чайник, отдёрнул шторы и задумчиво посмотрел в окно. Рассвет уже отгорел, и светло-голубое небо далеко справа сливалось со сверкающим спокойным морем. Внутри колыхнулась смутная тревога, но Гамеш выбросил мрачные мысли из головы и стал готовить себе завтрак.

Анаит вышла из спальни, когда он шёл за чемоданом, чтобы забрать его и тихо выйти из дома. Она выглядела помятой и бледной от недосыпа, но взгляд её был уже осознанным и полным печали. Столкнувшись с ним, она поджала губы.

— Ты хотел уйти без предупреждения, — её голос был хриплым и просел в конце фразы; Анаит закашлялась.

Гамеш подошёл к жене, обнял — она не шевельнулась.

— Прости. Ты же знаешь, какие у нас приметы.

Конечно, она понимает, что это всё надуманные оправдания, — подумал Гамеш.

— Ваши чёртовы корабли управляются автопилотами! Ещё несколько лет — и на них вообще не понадобятся люди. Гамеш, хватит. Ты мог хотя бы предупредить меня. Я имею право знать, в конце концов, когда ты снова уйдёшь... на сколько месяцев в этот раз?

— На... — он запнулся. — На пять. Я вернусь к концу декабря. Только не устраивай сцен.

Анаит сцепила зубы и отстранилась.

— Прекрасно. Что ж... Счастливого плавания, — процедила она и пошла обратно в спальню, задержавшись в дверях. — Знаешь... Я ведь всегда дожидалась и была тебе верна. Я просто хочу иметь семью и не чувствовать каждый раз, будто бы меня бросают. Никогда не пойму, за что ты так жестоко со мной обходишься.

Гамеш смотрел, как она захлопывает дверь, и чувствовал переполняющую его тоску. Лишь вот так, уходя, он чувствовал, что оставляет дома что-то важное — но после первого же месяца в море это ощущение ускользало, тонуло в синих глубинах. Тонуло — и не возвращалось на берегу.