Конь Медный

А Петербург тоже дрых без задних ног (в большинстве своём) сладким предутренним сном. Не спали только немногочисленные чудом оставшиеся после всеобщего крушения и развала дворники и милиционеры. Да ещё огромные овчарки и волкодавы в Гостином Дворе. Дворники безуспешно пытались убрать с улиц горы мусора до того, как проснутся остальные и снова всё засвинячат, а вторые и третьи — по долгу службы. Собаки, бегая в бесконечных галереях главного магазина Города, караулили всевозможные заморские и забугорные товары, вдруг переставшие быть дефицитом, и которые их, собак, совершенно не интересовали, от тех, кого эти товары слишком интересовали.

И наша компания тоже досматривала сладкие-сладкие предутренние сны. Они были у всех разные. Мои были похожи не то на рекламный ролик «Баунти», не то ещё чего-то в этом роде, Мэкки почему-то снилось продолжение «Санта-Барбары» в Питере, а Верке просто что-то хорошее и ярко-нереальное. Сны парней были мутны, как плохой самогон и несли в себе видения пьяных драк и побоищ, они рассыпались со звоном битого стекла, оставляя после себя похмельную головную боль. И мы тоже ещё не поняли до конца, что же произошло со всеми нами и продолжало происходить и будет происходить ещё долго.

Над Петербургом вставало хмурое серое утро, не предвещавшее ничего хорошего. Хотя, может быть, всё было и не так...В смысле, начиналось всё это не так, а по-другому.

А как?

Ну, вот, хоть бы и так. Хоть я и не помню уже, когда и как именно всё началось. И смутные воспоминания приходят только во сне и только в ту пору, когда Город погружается в сиреневатые сумерки Белых Ночей.

В зелёно-бирюзовом небе, прозрачном и осязаемо холодном, высоком и чистом, каким бывает небо только ранней весной, на переломе марта, когда днём уже совсем тепло, а по вечерам ещё сковывает оттаявшие лужи колкий ледок, зажигались белые звёзды. Ранней весной небо над Городом зеленеет по вечерам. Воздух свежеет и становится уже не городским, а пахнет как в деревне — землёй, которая только-только оттаяла, а сейчас опять прихватилась морозцем, мокрыми ветками деревьев с уже начавшими набухать почками и ещё чем-то таким... И душа от того начинает томиться и хочется чего-то... Непонятно чего, но хочется. Наверное, это и есть томление духа.