Чёрным золотом. Пробуждение

Девичья фамилия Фелиции — Хьюберт, а парень никогда не давал ей забыть, что она не их мать.Не его мать. — То, как я разговариваю со своим братом, вас мало касается.

Вообще-то, он считал, что её это совсем не касалось, но заявлять так в открытую было чересчур даже для него.

Малькольм наконец встрял в разговор:

— Я получил метку,— гордо заявил он, — вскоре я стану серафимом.

— Это ещё неизвестно,— даже глыба льда могла выдать больше эмоций, чем было сейчас в голосе Александра.

Ладонь Малькольма с грохотом опустилась на стол, а сам он почти кричал:

— Нефилимы уничтожены Примой! После стольких её усилий я не могу оказаться исчадием ада!

— Насколько мне известно, нефилимы называют себя нокс-атра. А Прима обозвала их порождениями греха, не очень мило с её стороны, — холодно заметил Александр, однако его брата это не остановило.

— Вскоре я буду стоять с ней плечом к плечу в противостоянии мерзости этого мира.

— Ого! Ты так сильно в неё втрескался, что сам себе противоречишь.

— Заткнись, червяк! — такое высокомерие Малькольм позволил себе впервые.

Лишь сейчас Александр оторвал свой взгляд от завтрака и посмотрел на брата. Лицо его стало надменным, он аристократично поднял бровь и спустя несколько секунд молчания наконец сказал:

— Как ты меня назвал? — этот голос знали все. Семейная черта, доставшаяся Александру от матери. Он заставлял воду в трубах замерзать.

Малькольм, собиравшийся что-то сказать, вдруг осёкся.

— Слушай внимательно, убожество, ещё раз так со мной заговоришь, я накручу твои потроха на вертел.

В другой ситуации Малькольм бы посмеялся, ведь Александр не производил впечатления опасного противника. В другой ситуации, но не в этой. Только не тогда, когда от голоса его брата на стёклах иней нарастал. Ведь этот голос означал только одно: что бы он ни произнёс, какую бы угрозу он ни сказал сейчас, он либо выполнит её, либо умрёт, пытаясь это сделать.

Малькольм отлично помнил, как мать таким голосом обещала подвесить его за ногу до конца дня. Тогда он не поверил ей, и провисел вниз головой около шести часов. И даже кровь из носу не смягчила её гнев. Он помнил и как Александр висел рядом за то, что попытался ему помочь. Тогда им было по семь лет...

А когда им было по девять, их мать таким же голосом обещала грабителям смерть, если хоть кто-нибудь из них притронется к её сыновьям. Тогда ей тоже никто не поверил, и из шести человек выжил один, тот, у кого был пистолет. Он застрелил её на глазах у детей, а потом застрелился сам.