Про художника и чёртиков

Все семь чёртиков вели себя прилично, курили и пили мало, всё больше устраивали возню под ногами, балаболя на своем языке, который Станислав, по странной ассоциации, называл голландским. Когда мохнатые и рогатые стали настойчиво просить есть, а в холодильнике исчезли остатки рассыпающихся желтых бульонных кубиков, Станислав пошел в дежурную булочную за хлебом.

Летним Петербургским бледно-розовым вечером идти по широкой мокрой мостовой то же самое, что мечтать. Станислав шёл, вдыхая полной грудью и немного грезил. Ему вспоминались мостовые Амстердама и запах из маленького кофе-шопа Бетти, очаровательной светленькой тридцатилетней хозяйки. Чёртики прыгали рядом с ним по мелким лужицам, громко верещали от радости, шмыгали под ногами редких прохожих, походя на балованный детский сад. Это радовало Станислава. Уже давно ему не приходилось быть заботливым, а малыши, хоть и были мохнатыми и хвостатыми, все-таки требовали присмотра. Самого мелкого ему уже приходилось вытаскивать из пустой ванны, по гладкой стенке которой чертёнок не мог выбраться и почти час проплакал, пока Станислав не определил, откуда слышится тоненькое жалобное повизгивание и похрюкивание.

Вечернее Петербургское небо медленно бледнело. Редкие машины с шершавым гулом проносились по мокрому антрацитовому асфальту. Прохожие стали явственно разделяться на тех, кто из... и тех, кто еще не дошел. Переходя через мостик, Станислав почувствовал, что кто-то держит его за полу плаща и, обернувшись, увидел, что старшенький чёртик схватил его за фалды. Тут же, следующий по росту мохнатик, хватает старшего за хвост, а остальные моментально устраивают плюшевый караван для перехода улицы. Станислав шагнул на мостовую и, стараясь не дергать плащ, стал осторожно двигаться к открытым дверям дежурной булочной. Большая чёрная лаковая машина бесшумно вынырнула из-за поворота и с лёгким шелестом, вспыхивая оранжевым поворотником, промчалась мимо Станислава, обдав его легкой воздушной волной, несущей мелкую чёрную водяную взвесь и мокрые песчинки. Станислав привычно матернулся и вдруг увидел, что чёртики валятся на асфальт и катаются в немом и страшном бессилии. Последнего маленького чертёнка раздавило колёсами исчезнувшего лакированного лимузина. Из чертёнка-девочки самый маленький чёртик превратился в неподвижную раздавленную тряпичную и грязную куклу, быстро исчезавшую прямо на глазах. На мостовой оставались только чёрточки-палочки, как нарисованный прутиками контур.