Про высоту и кошку

Про высоту и кошку

Айса Кардаева

Про высоту и кошку

— Тебе когда-нибудь хотелось спрыгнуть вниз?

— Я еще настолько не спятила, — Юлька остановилась неохотно. Повела плечами: под кожей, в мышцах, притаилась противная дрожь. Мостик, прочный бетон над пропастью провала в три этажа торгового центра, едва заметно покачивался под шагами праздных покупателей.

Аня замерла у самого бортика, зачарованно глядя на текущие по первому этажу людские ручейки. Отмахнулась:

— Я не про то, — еще и нос наморщила, как пятнистая сволочь Дуська после порции воды из пульверизатора. — Не для того чтобы упасть. Чтобы почувствовать, как это — лететь.

— Страшно и недолго, — Юлька переступила с ноги на ногу, старательно глядя на голубой цилиндр исполинского аквариума. Рыбы у них там размером со сковородку, и им не страшно подниматься от первого этажа до четвертого и нарезать круги у самой кромки… — Пойдем уже, а?

Аня обернулась, посмотрела спокойно и тяжело — только она так умела, словно не взгляд, а морда камаза в грудь уперлась.

— Зря ты боишься, — сказала отрешенно, но просьбе последовала. сдвинулась наконец с места.

— Могла бы — не боялась, — буркнула Юлька.

В такие моменты она задавалась вопросом, чего ради вообще с Анькой дружит. Потом забывала об этом.

Потому что ответа на было. Они дружили не “почему”, и тем более не “зачем”. Просто.

Большую часть времени с Аней было уютно, спокойно и весело. А меньшую… Меньшую можно было спокойно игнорировать. Юлька старалась убедить себя в этом.

Аню тянуло к высоте, словно там, в небе, носился спятивший гамельнский дудочник и, как водиться, дудел. Манил и звал глупых детей двадцати лет отроду. Мосты, канатные дороги, колеса обозрения, эстакады и незапертые крыши — Аня была рада залезть куда угодно и стоять на самом краю, раскинув руку, как в приснопамятном “Титанике”. Смеялась при этом, или улыбалась мечтательно, но Юльку все равно каждый раз холодный пот прошибал. Хотелось оттащить подругу от края, уйти по стеночке и никогда, никогда после не позволять затаскивать себя на верхотуру.

Но все равно шла снова и снова: мало ли что, пусть лучше будет, кому оттащить. Не смотря на то, что от страха болят плечи и лопатки.

...Пушкинский мост переходили по только открывшейся после зимы внешней дорожке — Аня настояла. Подставляла лицо весеннему ветру, жалась к перилам, как кошка, жаждущая, чтобы ее почесали. Юлька шла по стеночке, предпочитая не опускать глаз к темной воде Москвы-реки.