Три русалки вечерком…

В дачном поселке ехать было уже чуть легче – фонари время от времени все же встречались, горели окна в некоторых домах. Правда, колдобин на дорогах от этого меньше не становилось, и Санек только стискивал зубы на каждом очередном ухабе.

Так, Михалычев участок – третий от поворота… ага, вот и окна у него горят. И в доме… и в срубе рядом с ним. Бане? Оставив машину у ворот, Санек направился к калитке. Открыто, хорошо. Положив руку на кобуру табельного оружия, участковый крадучись приблизился к бане – и озадаченно остановился.

Из бани доносился приглушенный стенами, но слаженный хор.

– О-ой, мороз, моро-оз, не моро-о-озь меня-аа! – выводили несколько голосов.

Что за дурацкие шутки?! Михалыч вообще-то всегда был серьезным мужиком…

Отпустив кобуру, Санек все-таки вошел в баню, миновал предбанник, бесшумно открыл дверь в парную – и замер на пороге, не в силах ни осознать увиденное, ни сказать хоть слово.

У дальней стены парной стояла здоровенная дубовая бочка. А на краю бочки восседали две русалки – причем одна свесила хвост наружу, а другая – в воду, время от времени бултыхая им там.

Помимо русалок, в бочке оказался еще и парень с зелеными волосами, который облокотился о край и подпер щеку ладонью. На полоке поближе к бочке сидел Михалыч, а рядом с ним стояли большая тарелка с колбасой и сыром и бутылка.

Одна из русалок задумчиво что-то жевала. Остальные задушевно выводили:

– Мо-о-его-о коня-а!

Санек обессиленно прислонился к дверному косяку. В голове у него возникла безумная картина: русалка, закутанная по уши в оренбургский пуховый платок, сидит боком на коне и пытается подстегнуть его, лупя хвостом в огромном валенке.

И мерзнет. Вид у воображаемого коня был донельзя изумленный.

2.

Певуны тем временем пока не замечали его, и только жующая светловолосая девушка, обернувшись, смутилась, поспешно сглотнула и пискнула:

– Здравствуете!

– О! Еще один хвоста приволок! – вторая тоже прекратила петь.

– О! Санек! – Михалыч радостно вскочил. Голос у него был уже откровенно нетрезвый.

А ведь по телефону он говорил совсем не так, припомнилось вдруг участковому. Тогда, похоже, еще трезвый был…

– А у меня его нет, – почему-то ляпнул Санек. – Хвоста.

– Зря, – припечатала русалка.

Что ответить на это, он не нашелся, и только беспомощно оглянулся на хозяина участка, надеясь, что сейчас Михалыч скажет наконец что-то вроде “Шутка!” – и мир снова станет нормальным.

– Наливочки – будешь? – участливо спросил вместо этого Михалыч.