Музыка из перехода

По телу струился приятный жар, больше не зудящий, наоборот – будто бы почесал труднодоступное место. В тот день не пришлось отжиматься, чтобы уснуть. Сон набросился стоило опустить голову на подушку и закрыть глаза.

Музыкант – проводник в мир первобытной злобы – мог пропасть на неделю, реже на две. С момента той драки в магазине прошло больше месяца, но я так его и не встретил. То ли первые эпизоды еще не вызвали зависимости, и она развилась после, то ли для проявления потребности в его музыке должно было пройти больше двух недель, то ли именно момент драки – причинения боли другому человеку – вызвал этот голод внутри. Вопросов много, ответ один. Но ответ в зелёном халате пропал.

Я ведь не пытался с ним заговорить. Ни разу. Даже когда понял, на что способна музыка, извлекаемая его инструментом. Так или иначе я продолжил жить, как привык, но каждый раз, заходя в переход, меня обволакивала волна трепетного ожидания. А вдруг сегодня?

В день его возвращения депрессия почти меня одолела. Музыкант открыл в моем теле пустоты, выскреб лакуны незатейливой мелодией, которую и повторить-то нельзя. Заполонил созданную им же нишу животной злобой, а затем просто пропал. Я часами искал в интернете музыку хоть отдалённо похожую на ту, что я слышал в переходе. Но как же сложно найти то, чего не можешь вспомнить. Лишь несколько раз внутри раздувалось пламя, когда я натыкался на видео ритуалов первобытных племён, что еще обитают в глухих уголках. Но оно также быстро гасло, истачивалось об чётко выведенные формы, оставленные музыкой человека в зелёном халате. В день его возвращения, я брёл, потупив взор, размышляя о том, что потерял нечто, что могло бы задать тон всей моей жизни, потерял нечто настолько полное и всеохватывающее по глубине возбуждаемых чувств, что теперь не знал, стоит ли волочить дальше жизнь, лишённую, кажется, единственно полноценного ощущения, дарующего осознание настоящего себя.

За сгустившимся мраком собственных мыслей я не сразу заметил, как стало биться сердце. Не сразу обратил внимание на набухшие вены на руках. Дыхание стало чаще, рот сам скривился в улыбке. Я спускался по переходу, но казалось, что я восхожу к каким-то чудесным высотам абсолютной свободы. Завернув за угол, я вновь увидел его. Всё в том же халате, в таких же белых носках под сандалами, с неизменным инструментом.