Музыка из перехода

Музыка из перехода

Алексей Ведин

Музыка из перехода

Подземный переход, ведущий к ближайшей автобусной остановке, всегда нагонял на меня густое и тягучее чувство тоски. И не пахучие лужи сомнительного происхождения, не граффити-ссылки на не менее сомнительные сайты, не подозрительные персоны, дежурящие у ларьков, что чудом выросли из сырых стен подземного перехода, не выбитые или перегоревшие лампы – ничего из этого так не влияло на моё настроение, как эти музыканты. Грязные, с различными уродствами и дефектами развития, в старой, пропахшей потом одежде, они играли на гитарах, барабанах, баянах, один даже играл на саксофоне. Не было еще ни дня, чтобы я прошел через переход, минуя одного из них. Косоглазый бас-гитарист, безногий скрипач, однорукий ложкарь – да, кого там только не было. Я спрашивал знакомых, что это за уникальный переход и почему в него стягиваются подобного рода музыканты. Ответа никто не давал. Некоторые, не веря моим словам, проходили через этот переход. В первый и последний раз. Не было ещё желающих повторно окунуться в этот чудесный и безобразный мир человеческого страдания, воплощенный в этих весёлых – а играли они только такие – мелодиях.

Среди подземных артистов, каждый из которых достоин отдельного рассказа, мне запомнился больше всего белокожий мужчина. Кожа его была до того белая, что казалось он никогда не покидал перехода или скорее жил на каком-то другом подземном уровне, по сравнению с которым переход был, можно сказать, поверхностью – крышей. О солнце он, видимо, слышал только смутные рассказы, которым не особо верил. Ростом ниже среднего, телосложения почти детского и, если бы не взрослое лицо, я бы сказал, что передо мной стоит подросток. В драном зелёном клетчатом халате, надетом поверх рубашки и штанов. Безумный образ довершали сандалы надетые на босу ногу. Играл он на инструменте, который невозможно назвать, по крайней мере я не нашел ничего подобного в интернете. Устройство, извлекающее заводные мотивы, чем-то отдалённо напоминало волынку – тот самый мешок с трубками, что надрывно визжит на похоронах американских полицейских. Но этот инструмент не визжал, а пел. Звуки ветра, срывающихся и бьющихся о камень капель, звуки эха – всё это звенело задорно, весело, даже как-то по-боевому. В этих звуках не было ничего от стройного призыва военных маршей, скорее что-то от азартной заварушки один на три с треском и хрустом костей и зубов.