Убежище Я

Меж тусклых гор были расчищены узкие тропинки как реки, все они сливались в небольшой пятачок чистого пола, куда он осторожно, что бы даже случайно не задеть металла, опустил худые ноги в шерстяных носках. В застиранной ночной рубашке, хромая, он побрел против течения по одной из рек умываться. По пути пристал к холодильнику, достал трехлитровую банку, заполненную на треть, и начал пить прямо из горла, с угла рта потянулась тоненькая багровая струйка. Утолив жажду, он поставил почти пустую банку назад и раздраженно хлопнул дверцей, словно холодильник был виноват в незатейливом завтраке.

– Ну вот, хоть на человека стал похож,– из зеркала ему ухмыльнулся немолодой человек, покрытый патиной времени, чуть ниже среднего роста, худощавого телосложения, с короткими перечными волосами, смуглый, но бледный, с чувственным ртом и зелеными глазами. Вот эти глаза, и заставили бы вас остановить на нем взгляд: они были очень блестящие, слишком молодые и живые, они всегда смотрели с животным любопытством, - Даже слишком,- Он потер шею в очередной безнадежной попытке смыть сизый след от удушения ремнем. Две тысячи лет назад жизнь подарила ему на прощанье это сомнительное украшение, с тех пор он не знал ран и увечий.

В старомодном, но очень хорошем костюме, сшитым на заказ, с импозантным шейным платком в тон белоснежной рубашке, уверенной походкой хозяина, едва опираясь на резную трость, он шел по пустым коридорам Пулковской обсерватории, которая с 1937 года была его домом. Он прошел мимо своего рабочего места – пустой каморки сторожа. Изнутри к стеклу была прислонена бронзовая, как на памятниках, табличка: «Консьерж Ян Полуэктович Вырин». Слово «консьерж» было напечатано на полоске золотистого аракала и аккуратно закрывало другую надпись, выгравированную когда-то на самой табличке, чем нелепо намекало на прошлое. За стеклом каморки на столе прощально мигала пустая кофеварка, стопка листов, исписанных формулами с красными исправлениями, потянулась за редактором, а распечатанный конверт таял, словно никогда здесь и не лежал. Ян Полуэктович подошел к парадной двери, привычно открыл ее и вышел навсегда.

Глава 3 Серый волк

Высокий, крупный, но не полный мужчина, о таких говорят «чистое мясо»,в хорошо сидящем пиджаке для путешествий, в белоснежной рубашке и джинсах, вышел из самолета.