Байки аспиранта

А они ему отвечали.

После смерти хозяина зайцы заскучали. Дед на картине с ними разговаривать не хотел. В нём без настоящего Германа Фёдоровича жизни не было.

Тогда зайцы вылезли из картины и стали жить сами по себе. Ночами по соседям шастали — съестным разжиться. Особо не прятались. Не было у них опаски перед людьми.

Вот новые хозяева с перепугу и стали их дустом травить. Ушастые разбежались кто куда. А поскольку на новое место, то есть на новые места они пришли незваны-непрошены, то и жизнь у них там не задалась.

— Что же ты, Мася, сразу про родню не сказала?

— А вдруг ты бы испугался, что нас много? Теперь-то я вижу, что ты хороший, участливый. Ты ведь нас не прогонишь, правда? — и улыбается так, как только девчонки умеют, когда им что-то от тебя надо.

Я решил проявить твёрдость:

— Слушайте, ребята, я вам сочувствую всей душой. Но я простой аспирант, ассистент на полставки. Мою зарплату под микроскопом рассматривай, и то не увидишь. Репетиторством подрабатываю, это верно.

Но поймите правильно: каждый день выкладывать вам по тринадцать морковок мне не по карману.

— А тринадцать не надо, — говорит Мася. — Ты одну клади на всех. Но чтоб с любовью, с уважением. И нам тогда хватит.

На том и порешили.

— Может, вам траву посадить? — спрашиваю. — Ну, котам же сажают.

Они — хихикать.

Забавные ребята.

— Ладно, — говорю, — братцы зайчики. С днём рождения вас. И с новосельем. Я тут пекинской капустой разжился. Налетай, что ли?

* * *

Через три дня после Масиного дня рождения ко мне в окно постучалась птица.

Важная такая, с человеческим лицом.

— Я, — говорит, — птица Алконос.

Вроде не ослышался.

— Может, Алконост? — уточняю.

С другой стороны, нос и правда какой-то сизоватый...

Она глазищи выкатила:

— Говорят тебе, Алконос! Вестник самого набольшего Митрохи. Тебя на собрание приглашают. И попробуй только не приди.

— Отчего же не прийти, — говорю. — Приду.

Потому как любопытно.

Эх, не знал я, на что подписываюсь...

Набольший Митроха со всем честным собранием обитал в подвале продуктового магазина через дорогу.

Меня там у входа в подсобку домовёнок встретил — в шапке-ушанке, в тулупе, хотя за окном яблони в цвету. Мордочка чумазая, не поймёшь, то ли человечек, то ли зверёныш какой.

И ведь главное что. Сколько народу меня видело — и продавцы, и охранник, и грузчик. Хоть бы один слово сказал!

Спустились мы в подвал. Жара, пар, света кот наплакал, где-то слышно: кап-кап...