Лёд. Кусочек юга

Накатил лютый холод, попытался проморозить и превратить меня в ледяную статую, но не сумел и отхлынул назад.

Я дважды выстрелил; пули выбили из лорда мелкие осколки и лишь разозлили тварь. Она ринулась на меня, тогда я кинул разряженный ПМ и отчаянно-резким движением выбросил перед собой пустую руку.

Темно-синий клинок с затейливым зеленым узором пробил ледяной доспех и рассек клубившийся внутри страшной фигуры мрак. Каменная рукоять опалила ладонь лютым холодом, вверх по руке пополз иней. Серебристая корка уже добралась до локтя, когда лорд дрогнул и осыпался на дорогу кучей грязного ледяного крошева. Мрак развеялся без следа.

Злоба? Не стало и ее.

Все поглотил нож.

Я какое-то время рассматривал заледеневшую руку, затем усилием воли заставил пальцы разжаться и отпустить рукоять. Нож выпал и разлетелся по ветру ворохом колючих снежинок.

Но не исчез, вовсе нет.

Я чувствовал клинок, словно он до сих пор был зажат у меня в руке.

Я чувствовал клинок и его злобу.

2

За окном падал снег. Точнее — летел.

Резкие порывы срывали его с крыши дома и уносили за пределы освещенного пространства, куда-то в белую мглу. К вечеру ветер заметно усилился, поземка над землей так и неслась, и высокие заборы ей нисколько не мешали.

В такую погоду хорошо сидеть дома, топить камин, пить...

Я посмотрел на стакан в руке и усмехнулся.

Да хотя бы и коньяк! Главное на улицу носу не казать. Ни к чему это.

От неуютных мыслей накатил озноб.

Неприятные дела тем и неприятны, что, сколько их ни откладывай, все равно к стенке припрут.

«Пацан сказал, пацан сделал» — в Форте по-другому никак. И даже если сам не вызвался, а попросили, ничего это не меняет. Придется делать.

Я отпил коньяка и в голос выругался.

За спиной хлопнула дверь, повеяло холодом.

— Чего, Лед, бурчишь опять? — спросил Шурик Ермолов, кинув полушубок в одно из кресел, уселся в соседнее и принялся разуваться.

Высоченный и крепкий, за последнее время мой старый знакомец изрядно раздобрел, но, несмотря на солидный животик, до ботинок дотягивался без всякого труда.