Третий путь

Копьё, доставшееся Верховному как трофей, вонзилось ему в грудь. Удар был такой силы, что крепкое вампирское тело впечаталось в стену. А затем окрестности кабинета утонули в нечеловеческом вопле. По-настоящему в нечеловеческом.

Верховный забился, как прижатая булавкой бабочка в энтомологической коллекции. Он колотил ногами по стене, вцепился в древко копья и, не переставая, вопел. А я слушал этот вопль, смотрел, как начинает гореть бессмертное тело, и улыбался. В жизни я не видел ничего прекраснее, чем агония одной из самых главных тварей.

В дверь ударили чем-то тяжёлым. Там кто-то кричал, как я понял, но крики Верховного легко заглушили другие крики. Я даже их не услышал.

Верховный тем временем затихал. Его шёлковый халат выгорел. Ноги превращались в угли, а руки почернели. Лицо изменилось до неузнаваемости, а опалённые волосы отвратительно воняли.

Но я наблюдал за этой сценой с удовольствием. Даже не смог сдержать улыбки, когда треснул череп, развалился на две половинки и, с остатками дымящейся плоти, опал на пол.

Я подошёл к стене, брезгливо пнул горелые куски и с силой выдернул копьё.

В это время напор был сломлен: дверь не выдержала давления и распахнулась. Едва преодолев порог, охранники замерли. Они держали в руках пистолеты, которые могли чинить вред лишь людям. Нам же, вампирам, свинцовые пули были не страшны.

Их было четверо. Они сжимали оружие трясущимися руками и ошарашенно смотрели на чёрное пятно на стене. Видели догоравшие останки и видели того, кто стал причиной их появления. Они всё поняли. И направили дула своих пистолетов на меня. А затем опустили, быстро разобравшись, что это бессмысленно.

Но хоть в ближнем бою они тоже были умелы, они не догадывались, на что я способен. Они считали меня простым попрошайкой. Бесполезным и никчёмным. И ни за что бы не отступили перед таким.

К сожалению для них, я тоже не собирался отступать. Я избрал третий путь. Я не стану "чистильщиком". Я не буду добывать пищу для этих тварей. И я не пойду по пути "отшельника". Я не стану охотиться на людей, а затем скрываться, чтобы со мной не разобрались те, кто считает меня своим рабом. Я сам разберусь с ними. Я выберу правильный путь. Каким бы сложным этот путь не оказался, как бы далеко мне не удалось зайти, я всё равно не сверну с этого пути.