Перерыв (пьеса, памяти Дмитрия Александровича Пригова - 15 лет.)

Он был в квадратных очках, аккуратным небритым лицом с некоторой естественной проплешиной на голове. На нем был вельветовый пиджак и не до конца застегнутая рубашка. Внешне он напоминал художника или какого-то схожего деятеля. Они поравнялись около скамейки, и он спросил.

Деятель – Свободно?

Панкратьев – Если желаете, я не против. Присаживайтесь.

Он присел, поставил на землю рядом фибровый футляр. При ближайшем рассмотрении в нем угадывалась компактная пишущая машинка. Панкратьев неловко почувствовал себя стоя и потому скорее присел. Деятель подал руку и представился.

Деятель – Василий Радомлин – поэт и художник.

Панкратьев – Сергей Панкратьев – скульптор. Слесарьв прошлом.

Радомлин – Вот, дела! Вы в город едете?

Панкратьев – Как видите.

Радомлин – Я вижу только образ, а что за ним скрывается – это только предстоит узнать.

Панкратьев – А если мой образ – это только опосредованное выражение моих чувств, то вы и за ним сможете что-то прочитать?

Радомлин – Прочитать что угодно можно, даже не в людях дело.

Панкратьев – Тогда, раз уж мы тут надолго, представьте себе образ России…. Представили?

Радомлин – Его если и можно представить, то только в незавершенном виде. Ведь, народ и власть совместно лепят образ Новой России.

Панкратьев - А этот процесс можно будет завершить? Или только прекратить?

Радомлин – Ни в коем случае, что вы! Как можно прекратить столь трепетное и великое? Разве мы готовы к этому?

Панкратьев – Я за всех явно не имею права держать ответ.

Радомлин немного ежится на лавке и в пол оборота поворачивается к Сергею

Радомлин – И в этом вы правы.

Панкратьев – Я как бы и не собирался тут за жизнь говорить, но видимо придется.

Радомлин – Придется, ведь я так мало о вас знаю. Хотя, по-видимому, у нас с вами очень много общего.

Панкратьев, заболев уже чисто спортивным интересом, соединил пальцы “в замок” и, подперев подбородок спросил.

Панкратьев - А именно?

Радомлин – Ну, хотя бы тот факт, что мы в одно время оказались на платформе, по направлению в город, и по обоюдному незнанию попали в перерыв.

Панкратьев – То есть, вы знали, что я приду, хотя мы и не знакомы? Так это же обыкновенная случайность!

Радомлин – Случайность, парчой шитая. Цените ее не меньше, и не забывайте о ее силе.

Панкратьев – Не судите так о воле случая. Кто знает, куда он заведет современные тенденции искусства.

Радомлин – Знаете, это как состоять в эстетической оппозиции. Иными словами, противопоставление желаемых образов общепринятым.