История лаборатории № 27

Ивик уже приготовился к нехорошим новостям, ведь вряд ли кто-то потрудился бы написать ему, если бы, к примеру, господин Чистиленс дал ему кафедру. 

Сообщение  оказалось предельно коротким: «Выходи.»

А на следующей строчке, через пару секунд появилось:«Срочно.»

А вот теперь и вправду стоило начинать беспокоиться, коли тот, кто писал, так настойчив. Скорее всего, это господин Мергольт, или, если он вышел куда-то, Барек.

Тем временем в квадрате появилась новая надпись, но читать ее Ивик уже не стал. Вместо этого он закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на темноте. Не просто темноте под глазами, а той абсолютной темноте мгновения между «Тем» и «Этим».

Как они не бились, а создать более удобную систему выхода им так и не удалось. Никаких проблем с выходом в случае «Смерти» в «Королевстве», равно как и в случае победы,  не возникало. Если не вдаваться в подробности, «Машина» попросту отключалась. Но вот с выходом откуда-то из середины игры возникли некоторые проблемы. Игрок должен сам выйти из игры, и, как оказалось, это не такая уж простая задача. Впрочем, Ивик к этому уже привык.

И вот темнота под веками сменилась непроглядной тьмой, той, что есть лишь ТАМ. 

Секунды тянутся как мед, уже с  год стоявший в  банке и порядком засахарившийся. Даже медленнее, со скоростью стекания вниз оконного стекла: по миллиметру в столетие.

Но вот появилась едва различимая белая точка. 

И настоящий мир заполнил все вокруг.

* * *

Цвета обретают краски, а пятна цвета складываются в стул, стоящий посреди комнаты, стол с кучей черновиков и недопитым кофе, старенький шкаф, окно, за которым льёт дождь уже третий день подряд, и прочим наполнением комнаты. Сивикус протирает глаза,  расстегивает ремни: сначала на руках, расстегнув пряжку на правой руке  зубами, стягивает с головы кожаную шапочку, крепко обтягивающую голову, с парой десятков прикрепленных к ней проводов и, напоследок, ремни ног.

Уже немолодой, невысокий, почти полностью лысый мужчина, не столько грузный, сколько внушительный, хоть живот у него тоже имеется, сидел около пульта и наблюдал за тем, как Ивик освобождается.

–  Что-то случилось, господин Хенекус?

–  Сколько раз тебе повторять, что я уже давно не твой учитель, так что и звать меня тебе стоит просто Хеном,– хоть и прозвучало оно довольно жизнерадостно, лицо господина Мергольта  оставалось серьезным. Если приглядеться, на нем можно было обнаружить с пол кило грусти.