Ворон (петербургские повести)

Различие одного нечто и другого сначала заключается в границе как в середине между ними, в которой они есть одновременно и суть, и не суть.

Он взмахнул синим томом.

- А теперь?

- Ты здесь когда-нибудь прибираешься? - терпеливо спросил я.

Антиох вздрогнул, будто наткнувшись на невидимое препятствие. Беззвучно пошевелил губами и наконец жалобно спросил:

- Неужели так-таки ничего?

- Почему ничего? – смягчился я. - Все понятно. Начало знания в инобытии… которая... эта... одновременно суть и не суть.

Он молчал.

- Но я думаю, что она все-таки – суть, - твердо сказал я.

- Кто она?

- Инобытие.

- Я тебе еще раз прочту - медленно.

- Нет, не надо!

Антиох выронил книгу. Она громко ударилась о паркет и, мгновение постояв на твердом своем корешке, развалилась на две половины.

- Они догадывались, - сказал он почти неслышно. – Они догадывались, но не всегда осмеливались верить этой невозможной догадке. И Кант, и Фихте, и Гегель, и Спиноза, и Бюхнер… И Шопенгауэр, и Кроче, и Ван-Фогт, и Бергсон... Между бытием и ничто нет различия...

Только сейчас я понял, как мне здесь неудобно сидеть. Стул, утонувший ножками в книжных завалах, опасно кренился. Я попытался было найти равновесие, но он выскользнул из-под меня и мягко повалился на бок. Пришлось перебраться на подоконник. Мне было очень не по себе. Я еще никогда не ходил по книгам.

Антиох поворачивался за мной, как локатор.

- Мироздание основано на ритме, - не переставая, говорил он. - Единичное слово не играет особой роли. Только ритм отделяет вымышленный мир от существующего. Лепит фактуру. Ничто есть просто неоформленное бытие...

- Я, собственно, вот зачем, - сказал я, боком сдвигая стопку книг, чтобы устроиться. - У нас в институте появилось место лаборанта. Ты как, случайно не интересуешься?

- Это замкнутый ритм, - сказал Антиох. – Глухой и темный. Совершенно непроницаемый внешне. Видишь только свое отражение. Бледное лицо в черной воде. А под ним, оказывается, странная жизнь – шевеление водорослей, паническая суета мальков, медленный ход багровых тихих улиток...

- Работа не так чтобы до упора, - сказал я. - Не переломишься. К тому же один день библиотечный, то есть свободный. Опять же зарплата – тебе, вроде, не помешает?

- Надо учиться смотреть изнутри, - сказал Антиох. – Видеть сразу оттуда. Воспринимать не форму, а содержание. Чувствовать самую суть – тогда, может быть, и получится...

- Главное, начальник у тебя будет покладистый, - сказал я. – Вот за это просто могу поручиться.