Дар речи

Это нормально. Это значит, что внутри тебя рождается твое слово.

И тут я понял. Это была игра! Некое испытание. В общем-то многие люди фантазировали, потом наворачивали что-то поверх фантазий.

- Хорошо, - ответил я, и потянулся к ней, чтобы поцеловать.

Лиза прижала к моим губам палец и добавила:

- Я должна была тебе это сказать. Папа маме не сказал. И мама взяла с меня обещание, что если мои отношения дойдут до того, чтобы познакомить кого-то с семьей, то я выясню вначале, могу ли доверять этому человеку у тети Раи, а потом расскажу ему все.

- А если бы тетка сказала, что мне нельзя доверять? – уточнил я.

- Давай не будем об этом, - Лиза убрала палец с моих губ и прикоснулась к ним своими.

И я понял – действительно, не время.

Этот день, не сговариваясь, мы провели в постели.

А на следующий, прямо с утра, у меня отнялся дар речи.

Мы кушали, спали, играли в русский бильярд – я уже потихоньку начал закатывать упитанные шары в узкие лузы – а Лиза рассказывала постепенно свою историю.

Лиза

Папа свое первое слово сказал, когда ему было пять лет.

И оно было – «Любовь». Ну, ты прикинь, да? Мелкий шкет, пупс на тонких ножках, способный вызывать в окружающих волну беспрекословной любви к себе!

Мама, понятное дело, не из семьи, и у нее первый позыв к молчанию возник через три года после свадьбы, Павлику, брату, тогда было полтора. Мама месяц молчала, из-за этого из декрета вовремя не вышла, а потом сказала свое слово: «Боль».

Фиг знает, почему у нее вылезло именно это слово, но факт остается фактом, если у тебя заболел зуб или ты ушиб коленку, идешь к маме и она делает так, что рана, конечно остается, а вот страданий нет ровным счетом никаких.

Папа утверждает, что это нехорошо. А мы с Павликом – что отлично. И когда меня в тринадцать лет предала лучшая подруга, рассказав о моей детской еще любви к Гоше из седьмого «А», в какой-то момент ко мне, обнявшей плюшевого медведя, зашла мама, погладила по голове – и все. Как отрезало. Никаких страданий. Я потом Гальке клея в шампунь добавила, совсем чуть-чуть, чтобы с первого раза не распробовала.

Она через три месяца налысо обрилась, и тогда я ее совсем простила.

Павлик – ну, это отдельный фрукт. Он для нашей семьи ранний, заговорил чуть ли не в два, и его слово было – «Еда». В три мать его поставила к плите в первый раз – с табуреткой, конечно же – и с тех пор на всю семью готовит он.

Ты даже не представляешь, как вкусно можно сделать какие-нибудь макароны, или там бутерброд с маслом.