Ирисы Итиль-Ийлинта

Мне почему-то серебристая заводь совершенно не нравится.

— Это же ирисы Итиль-Ийлинта, самые таинственные на свете цветы!

Айвиэль рвет ирисы. Я сижу на собственном хвосте, всем видом выражая неодобрение. Если самые таинственные — то какого черта их рвать? Полюбовался — и хватит...

Неприятности начинаются почти сразу же. Из воды с шумом выныривает кошмарная голова на длинной шее. Сама голова — размером, наверное, с половину меня. Пасть — что твоя дверь. Три ряда полуметровых клыков. Раздвоенный язык. На морде — какие-то шипы, рога и наросты.

Глаза горят багровым. Интересно, как выглядит все остальное, что пока еще скрыто под водой? В прочем, совсем не интересно, век бы эту гадость не видеть...

Голова падает сверху на Айвиэля. Пасть раскрыта — того и гляди цапнет. Парень уворачивается, откуда-то в руках у него появляется легкая шпага. Клинок рассыпает голубые искры — словно электросварка.

Я тоже не теряюсь. С перепугу или еще как, но мне удается запрыгнуть на шею кошмарной твари. Когтями впиваюсь в каменно-твердую кожу.

Передними лапами сжимаю шею, задними что есть мочи полосую противника. Вгрызаюсь в хребет (фу, гадость, противно-то как!). Что-то хрустит.

Айвиэль тычет шпажкой чудовищу в глаз. Животное мечется, мотает башкой, пытается нырнуть.

От греха подальше (так и утопит ведь, гадина) прыгаю на берег. Раненая тварь скрывается под водой и больше не показывается.

Отхожу подальше от берега. Айвиэль — тоже. Наконец-то начал соображать!

— И откуда только в крохотной речушке такой бронтозавр? — удивляюсь я.

— Наверное, сторож. Но мы его обманули, — смеется мой наездник и достает из-за пазухи букет.

И мы снова скачем по лесу — туда, где небо на востоке уже начинает светлеть, и где поднимаются из-за деревьев вершины гор.

Трава становится мокрой от росы. Из низин поднимается туман.

Снова поляна. На ней — неясные фигуры. Большинство напоминает Айвиэля, но какие-то ... неконкретные, что ли. Огромные светящиеся глаза, но вместо носов — расплывчатые пятна. Во что одеты — вообще непонятно.

Зато — куча украшений, переливающихся в предрассветных сумерках. Броши всякие там, фибулы, диадемы.

Фигуры бессмысленно бродят по поляне. Никто ничем не занимается, лишь парочка играет на флейтах.

Выхожу из-за кустов, вежливо виляя хвостом:

— Привет! Это вы — эльфы?

То, что после этого начинается, мне совершенно не нравится. На мой взгляд, порядочные эльфы так себя не ведут. На мою голову (и голову Айвиэля — тоже) призываются проклятия всяких валар-майар.