Сага о дворнике Михее

Тогда домовой внутренне клокотал от раздражения и беспокойства: унесут, уведут, спрячут!

– О, прекрасная озёрная дева! – патетически вещал эльф, балансируя на скользком от росы камне и драматично вздымая руку к небесам. – Есть еще в этом обветшалом мире края, не тронутые грязными руками человека! Кристально чистые горные реки, теплое ласковое море, алые, словно твои губы, орхидэ-эи!

Про «орхидэ-эи» Михей, из своего укрытия, слышал уже не раз. Чем-то нравились крылатому хлыщу именно эти цветы. Домовой беззвучно передразнил протяжное, раздражающее «э-э» и хотел уйти, чтобы окончательно не портить себе вечер. Но в этот момент русалка пересела так, что далекие фонари подсветили её точеный профиль. Дворник решил немного задержаться.

– Однажды, прекрасная дева, – эльф взмахнул руками и крыльями, чуть не сверзившись в воду, – я увезу тебя из этого зловонного болота в прекрасные сияющие дали! – Он оправил зеленый мятый пиджачок. – О если бы только хоть раз припасть к твоим губам, алым как…

Раздался плеск. Девушка лишь слегка взмахнула хвостом, но этого хватило, чтобы охладить пыл поклонника. С ног до головы, так сказать.

– О-о, неприступная! – восхитился тот, пытаясь утереть лицо мокрым рукавом. – И всё же подумай над моими словами! До скорой встречи.

Эльф медленно побрел прочь по узкой тропинке, которая, как знал Михей, вела прямёхонько к пивному ларьку. Даже отсюда было слышно, как хлюпает вода в его ботинках.

Дворник снова взглянул на хозяйку озера. Кажется, она улыбалась.

Конечно, кому не понравятся такие светлые перспективы? Один-другой раз окатит ухажера водой для приличия, а потом возьмет, да и исчезнет вместе с ним. Навсегда.

***

Домовой-бездомовой вздохнул и тихо двинулся к выходу из парка, размышляя о своей незавидной судьбе. У самой границы с освещенным тротуаром его внимание привлёк тоненький писк. Крыса, что ли?

Писк повторился, его дополнило шуршание.

Ну точно! Проклятые паразиты! Собираешь, собираешь мусор, а они всё растаскивают вновь! На пару с вездесущими воронами.

Михей мрачно заглянул в урну, собираясь хорошенько шугануть незваных гостей. Комочек грязного меха поднял голову и уставился на него ярко-голубыми, даже в ночном мраке, глазищами.

– Миу?

– Фу-у, мерзость! – отскочил дворник. У домовых установились особые отношения с кошками: под одной крышей они уживались плохо. А если и случалось делить кров, то у хозяев дома от того было больше бед, чем радостей.

– Миу! – обиженно повторили из недр урны.