Крысолов идёт меня искать

— То есть человеку с трещиной в черепе не полагается иметь при себе медика?

— Такие правила. Меня не приглашали, я не могу войти. Это семейный вечер.

— Блеск.

— Ни пуха, — пожелал Железников.

— К дьяволу твой пух. Что за люди…

Толкнув дверь, я вошел в ярко освещенную столовую.

Оживленный гул мгновенно оборвался, как будто кто-то выключил звук. Десятки глаз обратились в мою сторону, жадно поблескивая при свете ламп. Меня как будто ощупывали и умозрительно разбирали на органы, оценивали мясо на костях и качество кожи для пошива мягкой обуви.

Я криво улыбнулся. Такого количества ублюдков из элиты я еще ни разу в жизни не видел. Выглядели они…именно так, как я представлял.

Пытаясь сохранить внешнее равнодушие и не показать отвращения, я подошел к единственному свободному стулу. Запах приторных духов и душных одеколонов можно было резать ножом и продавать как сыр: огромными тяжеленными кусками.

— Здравствуй, Алексей. Кузьма Михайлович сказал, что тебе стало лучше. Я рада, — бархатный женский голос звучал отчетливо и мягко.

По коже прошлись мурашки, но не теплой волной.

Колючей проволокой.

Прямо напротив меня сидела великолепная женщина в винно-багровом платье. Ей очевидно было за тридцать, но точнее сказать было нельзя: она явно следила за собой и знала, как выглядеть молодо и элегантно. Тяжелые каштановые волосы с проседью были низко собраны на затылке, открывая шею; я отметил сдержанный макияж, подчеркивающий глубокие темно-карие глаза и мягкие скулы; из украшений на ней были только жемчужное ожерелье и браслет на запястье.

Нарочитая медлительность и плавность движений. Как львица в окружении свиты. И такая же опасная.

— Спасибо. Простите за опоздание, мне тяжело передвигаться, — я оперся рукой о спинку стула, потому что голова снова начала болеть, то ли от нервного напряжения, то ли от яркого света, то ли от запахов. Взгляды гостей поймали это движение, кто-то прикрыл рот рукой, кто-то открыто улыбнулся.

— Ничего, мы недавно сели. Тебе подать первое? — проигнорировала мою жалобу тетушка. Так и думал: ее гости захотели поглазеть на забинтованного идиота, а она была рада меня помучить. Что ж, пусть глазеют, лишь бы не лезли с разговорами.

— Нет, я не голоден.

— Григорий, принеси ему набор и подай второе, — негромко распорядилась хозяйка официанту, и повернулась к своему соседу, больше не удостаивая меня вниманием. — Так что вы говорили об опере?..