Пернатый друг

Пернатый человек не появлялся, зато в небе над лесом замелькали вдруг птичьи стаи. И было их много.

Птичьих стай было много, и они носились над деревьями, перетекая внутри себя причудливыми фигурами.

«Мурмурация», – вспомнил Василий, как называется такая птичья геометрия, и смешное это слово было сейчас ни к селу, ни к городу.

Стаи всё кружили и мурмурировали, и солнце стремительно погружалось в застывшие волны гор. А затем одна из стай, не прекращая внутренних своих метаморфоз, зависла на одном месте.

Василий всё понял правильно. И когда другие стаи слетелись к той, в данный момент главной, слились и образовали подобие большущего пульсирующего конуса, он, взглянув коротко на компас, уже нёсся к дому за фонарём.

Крикнув на бегу жене, что всё будет хорошо, он ринулся в хвойную темноту.

Он отыскал их через час, напуганных и невредимых.

«Теперь мы, пожалуй, в расчёте» – думал Василий, прижимая к себе дрожащее и плачущее самое дорогое, что у него было.

И дальше жили они счастливо вчетвером, потом втроём, а потом как раньше – вдвоём, но в иные дни дом их наполнялся теперь уже целой разновозрастной толпой, и всё в нём кричало, хохотало и весело звенело.

Такими, весёлыми, и застала их двоих новая беда, основательная и беспросветная.

В одной из комнат дома пахнуло лекарствами, потом этот запах поселился у них надолго. И скоро Василий стал проводить больше времени в другом доме, где медициной пропахли уже все этажи. Он бродил там по коридорам, а когда его пускали, сидел рядом с койкой и держал в ладонях тонкую, истыканную иголками руку.

Люди в белом говорили невнятно и смотрели больше в сторону. А из подушек и простыней глядели на Василия усталые глаза, только они и оставались здесь живыми.

От силы месяц, прошелестели наконец осенним листом страшные слова.

Тогда Василий, хоть они и были уже в расчёте, позвал понятно кого.

Птицевидный и носатый человек в сторону не смотрел, и слова его были прямые. Он и сам был всё тот же, высокий и прямой, с чёрными, похожими на перья волосами, а Василий стоял перед ним седой, с поникшими плечами.

– Поздно, – сказал пернатый человек.

– Тень от крыла Сумрачного Врана уже коснулась её лица, – сказал пернатый человек.

Василий пропустил эти поэтичности мимо ушей.

– Должен быть способ.

Птицевидный заходил, меряя комнату шагами, заскрипели большие его туфли.

– Способ есть.

Он усадил Василия на стул, уселся напротив и стал рассказывать.