Добро пожаловать в Икебукуро!

«Он мёртв…» — крутилось в его голове.

Неожиданно даже для самого себя Изая рассмеялся. Смеялся до слёз, но Намие не понимала, были ли то слёзы радости или же печали, смешавшиеся в этой истерике. Так громко. Так отчаянно.

Орихара остановился так же внезапно, как и начал. Просто резко замолк, опустив голову так, что не видно было его лица.

«Он мёртв».

Изая перестал понимать себя. Словно важная часть его жизни, незаменимая часть его самого бесследно исчезла. Пусто, больно, страшно.

«Не то. Я должен чувствовать не то», — убеждал он сам себя.

Ничего не говоря, юноша, накинув куртку, ушёл. Просто проветриться, привести мысли в порядок. Орихара не мог ни о чём думать, не мог сконцентрироваться, каждый раз ловя в сознании только одну чёткую фразу: «Он мёртв». Почему это было так важно? Почему так затронуло его? Только потому, что не убил его сам? Не имело значения…

Орихара просто гулял, бродил по людным улочкам, сворачивал без причины в подворотни, пересекал парки, площадки. Он не смотрел, где идёт, не думал, куда несут его ноги. В какой-то момент он поймал себя на том, что видит перед собой до боли знакомую картину: Икебукро. Почти родной и некогда запретный. Постояв немного в прострации и осознании, Изая решительно направился к единственному другу. Нужна ли ему была поддержка, дабы окончательно не сойти с ума? Возможно. Он хотел, чтобы кто-то был рядом. Не Ягири. Кто-то, кто имел бы шанс понять его терзания, когда сам он оказался не в силах.

Шинра успел только поздороваться, прежде чем его молча потащили в неизвестном направлении. Впрочем, он тоже не стремился сейчас говорить. Его друг погиб, а Селти пропадала на очередной работе, чтобы утешить доктора.

Голос Саймона звучал сегодня особенно раздражающе. И это вовсе не из-за сочувствия в нём. Слишком громко, слишком настойчиво, слишком оптимистично. Как всегда. Он не изменился. В Икебукро ничего не изменилось.

Заказав вместо суши водки, информатор залпом осушил стопку и поморщился от неприязни.

— Ты в порядке? — тихо спросил Шинра. Ему казалось, что хуже себя чувствовать должен он, а не человек, жаждавший смерти «монстру», что ныне покинул мир людей. Изая всегда кричал о своей ненависти к этому «зверю», желал ему скоропостижной смерти, грозился сам его убить… Тогда почему он выглядел таким подавленным и невыносимо несчастным?

— О чём ты? У меня праздник!

Фальшивее улыбки Шинра не видел.