Тоска

Тоска

София Хандажинская

Тоска

Мне, наконец, удалось найти работу. В нашем современном мире уже давно обесценилось образование как таковое. Считается, что все нужные навыки человек может получить непосредственно на служебном месте. В почёте теперь только работа руками и, иногда, головой. Так называемое высшее общество заполнили собой столь непопулярные раньше профессии как сантехники, слесари, электрики. Особенно, электрики. Без света мы обречены на гибель.

Остальные довольствуются малым. Я, например, выкапываю могилы. Умершие теперь быстро истлевают. Немногочисленные учёные винят химический состав почвы, да и земли становится всё меньше и меньше. Закон «О принудительном закапывании» не разрешает сжигать тела сразу. По старому обычаю мы хороним людей, и у родственников остаётся девять дней, чтобы попрощаться. Затем мы выкапываем тела и сжигаем их. Врачи боятся эпидемий, поэтому мы очень осторожны. Работа не самая престижная, сказать по правде, самая не престижная, достаточно напряжённая. Зато можно опоздать и носить чёрную потёртую форму с надписью «Могильщик» на спине и нашивками «МГ» на рукавах.

У меня короткая стрижка, достаточно худощавое телосложение, но я под надёжной защитой надписи «МГ». Могильщиков не трогают, они нужны всегда. Также как и врачи. Правда, главным целителем сейчас единогласно признана смерть. Спасибо тебе, наш работодатель. А ведь столько осталось старых захоронений — взрослых и детских.

Я всегда опаздываю. Мне ничего не говорят. Видимо, думают, что долго не протяну. Действительно, эта работа «не для дам», как сказал некий чиновник в Центре Управления Профессий, сокращённо — ЦУП. Сокращений становится слишком много. Оно и понятно — жизненный срок тоже становится короче.

Мне нравится ходить пешком. Дома старого города усохли, скрючились. Улицы перекорёжились, перекосились и поднялись над крышами. Для того, чтобы войти, теперь надо спуститься, а не подняться, как раньше. Иногда я смотрю в окна.

В одном долго умирал старик. Я садилась посреди улицы и, пользуясь тем, что его окно находилось на уровне моего лица подолгу говорила с ним.

- Когда я смотрю в зеркало, я не вижу себя, я вижу другого человека.

- Наверное, ты самый старый в городе.

- Нет, девочка, я помню людей старее и дряхлее. Я просто очень устал.

- Мы вчера сжигали тело девочки лет двенадцати. Её звали Вероника.

- Красивое имя, старое.

- Старее, чем ты?

- Возможно... Знаешь, девочка, чего мне хочется увидеть в последний раз? Снег.

- Скоро зима.