Миссия ангела

Дверь в палату была приоткрыта, и Михаил на мгновение замер, не решаясь переступать порог. Стрелки часов сделали круг и запустили обратный отсчёт. Время замедлилось. Тик-так, тик-так... Пульс стал слабее, медлить больше нельзя. Михаил рывком распахнул дверь и вошёл, останавливаясь рядом с кроватью — женщина на стуле не увидела его, но почувствовала. Да, она почувствовала его так же ясно, как он чувствовал огонь её надежды.

— Нет, — прошептала она в пустоту. Система пикнула последний раз, и по монитору поползла ровная полоса сердцебиения.

Михаил всегда удивлялся, как чувствительно материнское сердце, как может оно за мгновение почувствовать беду, через расстояния понять, что на душе у её ребёнка... Женщина перед ним вцепилась в край кровати и сползла на пол. Врача звать не имело смысла — они сказали, что девочку не спасти... они сказали, что осталось только ждать... что всё случится сегодня.

Михаил сжал кулаки и отвёл взгляд, обращая внимание на тоненький силуэт под одеялом. Худая и лёгкая, словно семечко одуванчика, на кровати лежала девочка. На вид ей было не больше десяти лет. Мышиного цвета волосы, длинные, точно нарисованные карандашом ресницы, маленькие пухлые губы — она могла бы вырасти в очень красивую женщину, но пути Господни неисповедимы, и ей предназначался иной путь. Девочка привычно вздохнула, распахнула огромные васильковые глаза и села.

— Здравствуй, Варвара, — сказал Михаил и протянул ей руку. — Пойдём.

Многие дети сначала боялись его, некоторых приходилось уговаривать, кого-то уносить на руках, но Варвара была другой. Она, не раздумывая, подала ему руку и поднялась на ноги. Казалось, она понимает даже больше, чем может себе представить — её растерянный взгляд скользнул по плачущей матери, по её собственному телу на кровати и остановился на крыльях Михаила.

— Я умерла, да? — с завидным спокойствием спросила Варвара.

Она смотрела так открыто и чисто, будто бы уже пережила это, будто бы всё-всё знала с самого начала.

— Да, — сказал Михаил, — ты всё правильно поняла.

Он хотел сказать что-то ещё, может, утешить, но перед её взглядом, перед её смелостью и открытостью, все слова утратили смысл, и только молчание могло быть достойно глубины момента.

— Если я пойду с тобой, — Варвара снова неуверенно взглянула на мать, — куда ты меня отведёшь?

Михаил почувствовал, как от этого вопроса у него по-человечески заболело сердце, а слёзы, которых не могло быть, выступили на глазах. Он сжал руку Варвары крепче и прошептал.

— Домой.