Грайзбург. Сон разума

Грайзбург. Сон разума

Диминэя Ан

Пролог

«Надо быть сильным или спать».

Из дневника Льва Толстого 14 апреля 1884 года

Над городом клубился туман. Словно огромное облако опустилось на дома и укрыло их сырым одеялом. Подсвеченное изнутри вечерними огнями, оно было похоже на сонное море. Особенно отсюда, с высоты. Оно мерно и медленно дышало у самой кромки стеклянной стены небоскреба. У самых ног Михаэля. Туман был таким плотным, что казалось – выйди сейчас в окно, и сможешь пойти по этому серо-синему, сияющему изнутри морю, как по болотному мху, лишь слегка проваливаясь в податливую почву. И он, действительно, мог бы сейчас оставить кабинет за спиной, сделать шаг в пустоту. Уйти по туману прочь. Он мог бы. И были минуты, когда он даже хотел этого.

Но там внизу, в глубине туманной сырости и вечернего мрака – там жили люди. Слабые и мелочные, погрязшие в ворохе своих низменных грешков, страхов и желаний. Они копошились у подножия его обители, любили и страдали, ели и спали, стремились и ленились, куда-то спешили, плакали, смеялись, совокуплялись, жили. Даже не догадываясь о том, что весь их мир в единый страшный миг, мог оборвать свое существование. 

И если Михаэль уйдет, то кто же встанет ему на замену? Кто сохранит хрупкий мир людей от гибели? Он точно знал ответ.

Никто.

Никто другой не вынет из рук его эту горькую чашу.

Дверь отворилась без единого звука, и его покой был прерван осторожным, деликатным перестуком каблуков по темному паркету и шорохом колесиков. 

– Михаэль Александрович, вы позволите? – тихо окликнул его низкий женский голос.

– Да, – отозвался он, не отрывая взгляда от темнеющего туманного моря.

Толкая перед собой столик, укрытый белоснежным полотенцем, в кабинет вошла высокая темноволосая женщина в медицинском халате поверх черного офисного платья. Тень от ее строгого силуэта разрезало пространство словно бритва. 

– Проходи, Маргарита. Мой виночерпий. Мой податель чаши.

– Что? 

Женщина замерла на середине жеста. Полотенце выпало из тонких пальцев и спланировало на паркет. Мужчина наконец-то оторвался от созерцания пейзажа за окном, подошел и поднял оброненную ткань. Он выглядел немолодо, виски его были изрядно тронуты сединой. Но каждое его движение дышало уверенной силой.

– Ничего.

Маргарита расслабила закаменевшие плечи, незаметно выдохнула, успокоила задрожавшие было ладони. 

Михаэль кинул полотенце на стол, медленным движением стянул с плеч пиджак и уселся в кожаное кресло.