Чудесное средство

Тилли хорошая. Не семи пядей во лбу и не самая яркая звезда, но усидчивая и надёжная, с каким-то потрясающим умением спокойно идти к цели, и при этом – очень мирным нравом. Со всеми умеет дружить. Внешне ничего такого, почти серая мышка, но с внутренним стержнем у этой мышки всё в порядке.

На Тилли можно спокойно оставить дом – она появляется там почти только на ночь, у неё всё университет, подработки, спецкурсы. Но даже урабатываясь, она старается сделать дом уютным. Купила какие-то салфетки с полотенцами, подарила мне коврик для ванны с моими любимыми пионами, к моему приходу старается заварить чай.

Ну вот. Грустно, что заканчивается сезон, но пора, пора собираться. В этом году яблочного варенья всего две банки, совсем нет вишни, картошки полно, но часть подгнила. Капусты много! Можно всю зиму печь пироги. Фирменных моих наливок совсем немного, почти все бутылки заняты жимолостью. Пора готовиться к зиме. Она будет долгой. Буду встречаться со своими девчонками, печь пирожки, ходить на концерты и смотреть бесконечные британские сериалы. Не то чтобы я очень этого хотела (дачная жизнь куда больше мне по сердцу), но придётся радоваться тому, что у меня есть в городе. От дачи останутся варенья, компоты, букеты сухих трав, чесночные связки, наливки.

Погода как будто отвечала моему настроению. Втроём с соседкой и водителем мы снесли пожитки в грузовик, и мы уехали по дороге, размытой дождём. Таким, знаете, противным, не сильным, но упорным, готовым литься хоть неделю. На переезде застряли в пробке, добирались вместо одного часа почти три, устали – ужас. Настроение ниже плинтуса, хотелось только рухнуть на диван и закрыть глаза часов на десять.

Но всё-таки приехали к погребу, выгрузили всё, и я пошла домой. Прихожу, а на кухне остывший чайник, и Тилли плачет.

Мне и самой к тому времени впору было бы сесть и разреветься от усталости и нервов. Но это ведь я тут умудрённая жизнью тётка, значит, мне и утешать.

Расспрашивать, конечно, ни о чём не стала. Потихоньку умылась, переоделась в домашнее, согрела кипяточку. Налила в розетку варенья. Достала из шкафа прошлогоднюю бутылочку с остатками тыквенного ликёра, накапала в обе чашки. Молча пододвинула к ребёнку чай. Говорить, если честно, совсем не хотелось.

А угадывать смысла не было. Что там у неё на душе – ей самой виднее. Новый ухажёр стал козлить? На работе загрузили? Обидели на кафедре? Что-то ещё? Не моё дело, строго говоря, а только обижать Тилли не надо.