Встретимся в Осанне

Встретимся в Осанне

Сергей Сизарев

Встретимся в Осанне

Кирилл хотел стать чекистом, когда вырастет. С горячим сердцем, с холодной головой, без промаха будет он разить врагов народа из верного нагана, который ему вручит лично товарищ Сталин. А сейчас, пока он маленький, Кирилл использовал любую возможность, чтобы научиться этому нелёгкому ремеслу - выявлять замаскированных вредителей, иностранных шпионов и просто классово-враждебных элементов. Он начал с малого - с соседей по общежитию. Ничто не ускользало от его пристального внимания, каждую мелочь он старался записывать. Матрос-инвалид этажом выше подозрительно стонал по ночам, видимо, скрывая звуки радиотелеграфного ключа. Девушка из соседней комнаты, молодая еврейка, жившая с тётей, запиралась по утрам, чтобы помыться в тазу. Тонким сверлом мальчик проделал в хлипкой переборке отверстие и с тягучей истомой в сердце смотрел, как она натирает свою смуглую кожу куском хозяйственного мыла, и пенные струйки сбегают по ногам. "Скоро, скоро, вражина, ты споткнёшься и выдашь свою истинную, антисоветскую сущность," - думал он, напряжённо прильнув глазом к смотровому каналу. "Вот тогда-то я на тебя и донесу!"

Если бы не сестра Танька, эта вечно хворая, требующая постоянного ухода лежебока, он развернулся бы по-настоящему. Но мама была непреклонна. Пятнадцатилетняя Таня редко вставала, чтобы слоняться, как привидение, по комнате. Приставленный к ней Кирилл должен был выполнять малейшую её просьбу. Девочка не была капризна, но одно её присутствие было непреодолимой преградой для окончательного разоблачения соседки. Всё-таки, не все предрассудки буржуазной морали изжил из себя Кирилл, и такое чувство, как стыд за своё подглядывание, было ему хорошо знакомо.

Однажды субботним утром, когда Таня ещё крепко спала, мать застала мальчика в самом разгаре его оперативно-следственной работы. За ухо оттащив его от стены, она сама посмотрела в отверстие и тут же, ухватив сына поудобнее поперёк пояса, отшлёпала его тяжёлой трудовой рукой. Днём она работала в пекарне, где играючи таскала на спине четырёхпудовые мешки с мукой, а вечерами разгружала вагоны в депо, так что силушки в ней было предостаточно.

-Рано тебе ещё об этом думать, - сказала она шёпотом, когда он стоял, размазывая сопли и слёзы по лицу и стараясь не захныкать в голос. Вся эта сценка не должна была разбудить их драгоценную Танюшу, спавшую за устроенной вокруг её кровати ширмой.

"Вот ничего и не рано!" - возразил он про себя.