Магический конвейер

Магический конвейер

Лойко Елена

Немного об обучении волшебников

Родрику всегда было жаль плохих магов. Так бывает жаль покинутых старичков. Котят, которых несёшь на усыпление. Сирот из детдомов. Так бывает жаль поломанную игрушку, когда выкидываешь её на помойку: раньше она радовала, а теперь от неё — никакого прока. 

Родрик всегда грустил, опуская круглую зелёную печать на бланки молоденьких ведьмочек. «Негодна».

Как они верещали тогда, как рыдали, как бились в истерике, и даже на него бросались с кулаками. 

Это был их самый страшный кошмар. 

Одна печать — и приговор на всю жизнь. 

Ни карьеры тебе, ни славы. На завод тебе, девочка. На конвейер. День за днём с утра до вечера стоять перед бегущей лентой, брать с неё заготовку, произносить свою часть заклинания — и класть заготовку на место. Раз за разом. День за днём. Всю жизнь. Пока старость не освободит тебя от этой скорбной повинности.

Говорят, даже дома такие ведьмы невольно произносят свои части заклинаний: привыкают. Сами становятся частью конвейера. Рыжая Элис рассказывала, что переколотила так половину посуды: берёт кружку — и заклинание произносит. И понимает, что не надо, — но губы не остановить. 

Не люди они уже. 

Механизмы. 

Родрику всегда было жаль плохих магов.

Ведь когда молоденькие девчонки идут в университет, никто ещё не знает, что из них вырастет. Маг входит в силу годам к двадцати, а заклинания зубрить нужно с двенадцати. Ведьмочки вкладывали все силы в учёбу, света белого не видели, свидания пропускали. Колдовали день за днём, с каждой удачей всё больше веря в своё великое будущее. 

Когда по коридорам университета вышагивали куклы учениц, а за ними шли гордые ведьмочки, у Родрика щемило в груди. 

Ведь не объяснишь же, не расскажешь, почему из пары оживших кукол одна — произведение искусства, а другая — бездарная поделка. Это нужно чувствовать. Но ведьмочки такое почувствовать неспособны. И родители — неспособны. 

Правду видят только проверяющие.

Такие, как Родрик. 

Видят — и ничего не могут сделать. 

Они сами уже не люди, а лишь часть механизма. Механизма отбраковки. 

Шестеренки в конвейере. 

Ведьмочкам кажется, что у него, Родрика, власть.

Но на деле он лишь заносит печать над листом и опускает её. Выполняет простейшие действия.

Как ведьмочки на конвейере. 

Ничего от него не зависит.

Кабинет был наполнен солнечным светом — хрупким, нежным, пыльным.