Нет сострадания ни к кому

Нет сострадания ни к кому

Кара Килема

Нет сострадания ни к кому

Лаврентий Валентинович — музыкант в третьем поколении — редко хвалил учеников, но сейчас он с горящими глазами пророчил Стасу великое будущее:

— На моей практике только два человека так же чувствовали инструмент и оба сейчас выступают в лучших симфонических оркестрах России!

Стас мечтал услышать подобные слова, но сейчас он не воспринимал ничего, в его ушах все еще звучали аплодисменты, перед глазами стояли восторженные лица в зале и пальцы продолжали ощущать напряженные струны. Это было его первое серьезное выступление — и сразу успех. От нахлынувшего счастья он совершенно потерял связь с реальностью.

— Вы, наверное, еще не задумывались о дальнейшем обучении, но у Стаса есть все шансы поступить в академию, если он будет продолжать так же старательно учиться. Я знаю декана…

— Мы благодарим вас за старания, Лаврентий Валентинович, но профессиональное занятие музыкой не входит в наши планы, — прервал его отец Стаса, красивый мужчина, такой же светловолосый, как и Стас.

Родители Стаса были самой заметной парой на вечере. Оба высокие, стройные с идеальной осанкой, отец в костюме, а мать в длинном закрытом платье, которое выделялось на фоне многочисленных декольте.

— Да? Как же… — Лаврентий Валентинович в надежде найти поддержку посмотрел на мать Стаса, но натолкнувшись на ее холодный взгляд, опять посмотрел на отца.

— Лаврентий Валентинович, поймите, — отец Стаса мягко улыбнулся, как улыбаются детям, объясняя, что им нельзя брать чужую игрушку. — Мы отдали Стаса в музыкальную школу, чтобы он освоил азы нотной грамоты.

— Да, да, да… — Лаврентий Валентинович рассеянно закивал головой. — Но такой талант и такой интерес…

— Это не обсуждается, — низкий голос матери обрубил разговор как гильотина.

Мир перестал блестеть огнями хрустальных люстр, звенеть овациями и шуршать платьями девушек. Предчувствие железными когтями схватило Стаса за горло и потянуло в реальность. Родители попрощались с преподавателем, и они пошли через холл, заполненный счастливыми и гордыми детьми, на улицу.

— Стас! — окликнула его одноклассница в кружевном белом платье, она выступала с виолончелью перед ним. — Мы все идем в кафе, ты с нами?

— Нет, я домой, — без капли эмоций ответил Стас, он даже не взглянул на мать, прекрасно зная, что увидит «нет» в ее глазах.