Кикимора

Прожила у них всего несколько дней, они меня и прогнали. Я на вокзале ночевала, а кушать-то хочется, стала милостыню просить. А в вашем подъезде думала на чердаке переночевать, но пока поднималась, споткнулась вот и ногу подвернула.

Костя слушал напряжённо, изредка сочувственно кивая. Потом немного подумал и сказал:

— Ну, если хотите, можете остаться у меня, пока не поправитесь.

И Алина осталась. Она полностью завладела диваном, выселив Костю на кухню однокомнатной квартиры.

Периодически она стонала от боли, и тогда Костя заглядывал в комнату, растерянно мялся в дверях и спрашивал, не надо ли чего.

Вечером он принёс ей тарелку с едой. Скажем прямо, то же самое продолжалось и на протяжении последующих дней. Еда не отличалась разнообразием, в основном это были макароны или гречневая каша с варёной рыбой или сосисками, но Алина не привередничала. С утра Костя обычно куда-то уходил, а к вечеру возвращался. Алина же постепенно «поправлялась». Уже через несколько дней она неплохо перемещалась по комнате, хромала очень грациозно и вообще расцветала на глазах. Теперь в ней сложно было узнать прежнюю Алину, какой она попала в дом к Вере: худющую, нескладную, неуклюжую девчонку с вечно недовольным выражением лица. Теперь Алина была просто юной грацией с точёной фигуркой, тонкой талией, с ямочками на щеках, с гипнотическим взглядом и то и дело вспыхивающей, как огонь, улыбкой. Впрочем, было в этой улыбке что-то дикое и пугающее, отчего у Кости каждый раз мороз пробегал по спине. Он боялся её и, увидев, поспешно отводил взгляд.

— Замечательно, девчушка, — заметил как-то раз дядя Густав. — Он ведь никому не сказал, что ты у него живёшь. Значит, сам видит в этом нечто предосудительное.

Прошла неделя, Алина полностью поднялась на ноги, и перед Костейвстала дилемма. Он знал, что должен выставить её из дома, и в то же время совесть не позволяла ему сделать этого. Поскольку решить вопрос никак не получалось, Костя ходил мрачнее тучи, говорил мало и был всё время погружён в свои мысли.

— Наверное, мне пора освободить квартиру, да? — подсказала ему Алина за ужином.

На лице Кости отобразилось смятение.

— Нет, я этого не говорил, но…понимаешь…

— Я всё понимаю, — Алина улыбнулась, на этот раз сочувственно и мягко. — Завтра утром я уйду.

— И куда ты пойдёшь? — обеспокоенно спросил Костя. — Может, тебе попробовать вернуться к тёте?

— Не хочу ни для кого быть обузой, — отрезала Алина,— Не бойся, я не пропаду. Попробую найти себе работу.