Рояль в кустах

Том не мог видеть, что открылось там, наверху, он только услышал, как снова вздохнул инструмент и скрипнули какие-то шарнирчики.

- Мам, я сыграю?

- Если он стоял здесь всю зиму, вряд ли у тебя получится. Инструмент теперь расстроен, если не заржавел.

Ворона, которой теперь было плохо видно, нетерпеливо переступила с ноги на ногу, едва слышно скребанув когтями по старому шиферу. Силуэт совы в чердачном проеме бесшумно повернул круглую голову.

Девочка Катя осторожно коснулась желтоватых клавиш. Она тихонько провела по ним пальчиком, как будто поглаживая живого зверька.

Ежику показалось, что рояль затаил дыхание, принимая неожиданную ласку.

- Катюш, давай мы попросим папу, он посмотрит этот инструмент. И, если его можно починить…

Девочка подняла руки и решительно опустила их на клавиатуру. Тонкие розовые пальчики пробежали, уверенно нажимая на белые и черные пластинки. Звуки, негромкие, нежно звенящие, падали, как капельки, дробились и рассыпались…

Да, некоторые клавиши не прозвучали, бессильно запав, пару раз мелодию взрезали фальшивые ноты, но, все же, музыка длилась.

Она струилась над высокими метелками травы, чуть покачивала кремовые цветки разросшегося шиповника, ласково поглаживала темно-зеленые ладошки кленов. Почтительно притихла суматошная сорока, серая ворона удивленно приоткрыла клюв, а сова чуть покачивалась в такт, переступая на коротких ножках. Ежик приподнял мордочку, не замечая, что давно развернул свой колючий клубок, его влажный носик забавно подергивался. И только пожилая серая жаба с грустью ловила тяжелые одышливые звуки, с которыми счастливый безнадежно больной рояль пел свою последнюю песнь…

***

Ты грустишь, малыш? Конечно, тебе жаль старый рояль… Не плачь, все не так уж плохо. Музыкальный инструмент, даже если ему триста лет, и он научился думать, вздыхать и разговаривать с близкими друзьями, не стал от этого по-настоящему живым. Он по-прежнему, был механизмом, который можно разобрать и починить. Потому что он не умеет умирать.

Да, это было очень сложно. Мастер, которого пригласили лечить рояль, разобрал его на мелкие детали (многие пришлось заменить), отчистил и заново отлакировал деревянный корпус. Конечно, он был немножко волшебник (только т-с-с, это тайна!), иначе никогда бы душа старого рояля не удержалась в этих ржавых железках и рассохшихся деревяшках, не удалось бы спасти этот древний инструмент, вернуть ему возможность петь на разные голоса.