В ритме фламенко

Сидит на рваной поношенной куртке, перебирает струны дешевой гитары — и какая музыка летит из-под его пальцев! Живое, неприкрытое фламенко! Необузданное. Настоящее.

Ноги сами понесли танцевать. Туфли бросила на раскаленный асфальт, руки вскинула, ногами била в пыль — надо было туфли надеть, конечно, фламенко это каблуки, но она в жизни не танцевала, не умела танцевать, даже в детстве, даже в школе. Все ей твердили, что не для нее это, что деревянная, совсем не гибкая, и чувства ритма у нее никакого нет. Вот и не рыпалась, сидела за партой, за книгами, пошла в офис на хорошую работу, даже в студию никогда не решилась записаться. Только смотрела по телевизору на танцы, вздыхала завистливо, и никогда не пробовала.

О фламенко она тоже имела представление лишь по фильмам. Но, кажется, голову напекло, жара такая, туфли в руках, плавится асфальт, испанские руки — грубые, загорелые, с черной каймой под ногтями — летают по грифу и струнам, и ноги сами выстукивают ритм, ловят ритм. Сбивалась постоянно — а кто бы не сбивался — но продолжала, продолжала, а испанец одобрительно смеялся.

Ладонью об ладонь — как в фильмах про Зорро, про испанцев, про цыган. Танцевать и хлопать, и вертеться на одной ноге, на двух ногах, упоенно, закрыв глаза, слушая только музыку, пропуская ее через себя, не замечая, как вокруг собирается толпа зевак, и мелкие испанские монетки летят — в шляпу с дыркой да в разбитые туфли.

Ритм, ритм, ритм — как цоканье копыт, невидимые кони мчатся по венам, ржут на четыре голоса, везут карету со смыслом жизни. Ритм везде, как быстрая река Конго со всеми ее порогами и камнями, как волна, раскатывающая мелкую гальку на людном побережье городского пляжа, ритм вошел в нее, как самый нежный любовник, захватил, закружил, заставив дышать только в такт быстрым пальцам, перебирающим струны.

Ритм в плечах, так, что лопатки сводит сладким, ноющим стоном, ритм в пятках, выбивающим пыль и окурки из асфальтового заплеванного ковра, ритм в пальцах, стирающихся друг о друга в немыслимые щелчки. Волосы распустились, путаются под шеей, и хотелось бы откинуть — да нечем, руки заняты, и не вздохнуть, не выдохнуть, не прерваться.

Радоваться остается, что так оделась, что не выдержала искушения, запрятала причиные блузки-джинсы на дальнюю полку крохотного шкафа, купила в первой же лавке красную с черным юбку, не такую, как для фламенко, а из дешевого материала, не то хлопка, не то флиса, не то, чтобы разбиралась.