Приезжий (2023 Remastered)

Позже Вудс мне объяснил, что Шсориус – это некое измерение Тьмы, где господствует один из Первых, чьё имя Аобифнао и его сыновья – Дайсориус, Мельнйеус, Яль-Озед, Страукус и, самый жуткий из них, Ёриус.

Так уж получилось, что вчера вечером 15 октября 1971 года мне написал Эдриан с просьбой срочно приехать к нему в Морсар. На мои расспросы он ничего внятного не ответил. Сказал, что ответит лишь при встрече. Восприняв это письмо со скепсисом, но всё же с толикой тревоги, я отправился в аэропорт. Полёт занял пять часов, во время которых я заснул и увидел самый необычный из всех снов, что я когда-либо видел. Когда мой разум стал покидать тело, я увидел, как всё вокруг меня раскалывается, а куски тьмы закрытых глаз улетают куда-то с огромной скоростью. Сквозь трещины просачивался яркий белый свет, и когда все куски реальности улетели, я очутился в белой пустой комнате, чей свет больно бил мне по глазам. Почему-то мне стало жутко здесь находится, и буквально макушкой я словно ощущал потолок. Внезапно сзади я услышал, как кто-то что-то активно пишет. Я обернулся и увидел человека в чёрном плаще, который сидел на полу и что-то писал. Я медленно подошёл к нему, и он резко повернулся, явив мне своё лицо с белыми бездонными глазами, из которых шёл белый пар. Я упал и резко проснулся, словно упал во сне. Я всё также сидел в самолёте, как пилот объявил, что мы вот-вот опустимся в аэропорт Лондона, Старая Британия.

Прилетев в Лондон к двенадцати часам ночи, я поспешил сесть в ближайший поезд Лондон–Сордскоу, а оттуда уже на такси отправился в Морсар. По правде сказать, я чувствовал тревогу, когда смотрел в окна, словно меня ждёт что-то страшное. Однако разворачиваться тогда было уже поздно, но сейчас, честно, я бы повернул назад.

Приехав в Морсар, меня обуял неведомый страх, который, словно Экскалибур, вонзился в меня насквозь, но причина страха, в виде короля Артура, который не собирался его доставать из моей груди, не была понята мною до конца из-за шока. Поначалу всё было нормально, но до поры до времени, ибо, уже пройдя на Либерум-стрит, я заметил, что на улице не горели фонари, как и лампы в домах, окна были разбиты, а небо, казалось, было в тёмно-красных тонах, словно предвещая огромное несчастье. Не знаю, что такого случилось с городом, чтобы он из прекрасного превратился в уродца, словно он снял с себя улыбчивую маску и показал своё истинное лицо, которое вызывает лишь омерзение и страх.