E6-D7

Прикрываясь воротником пальто, я продрался через кустарники, едва не оставив на них шарф и вывалился на мощеную брусчаткой улочку, зажатую между милыми двухэтажными домишками, точь в точь такими, какие обычно рисуют на пастельных картинках люди, мало знакомые с грязью средневекового города.

Да, я ведь где-то читал, что приторная сладость ликеров отлично маскирует яды? Или слышал в каком-то подкасте? Вроде бы сахар и сам по себе усугубляет алкогольное опьянение? Я не мог сказать в точности, придумываю ли я всё это сам, или это реальные воспоминания.

Вот ведь выверт пьяной фантазии. Нужно найти кого-то, кто поможет мне добраться до токсикологии, пока нервная система не сказала мне последнее прощай перед погружением в наркотическую кому. Что там дальше на очереди — галлюцинации, потеря границ тела, а затем и потеря границ личности? Ну, в конце концов, я четко ощущаю границы своего тела — именно в них упирались весьма материальные и очень колючие и твердые ветки кустов, через которые я продирался.

Чуть не оставив глаз на срезе одной такой ветки, я прикинул, что раз эти ветки кто-то подпиливает, то их уже никак нельзя назвать просто кустами.

Похоже, я угодил в переплетение живой изгороди.

По ту сторону, мощеная брусчаткой улочка оказалась пуста, насколько позволяли видеть луны, едва заглядывавшие сюда через крыши домов. Через закрытые тяжелыми дощатыми ставнями не пробивалось света, и даже на верхних этажах никто не выставил такую привычную по рыцарским романам свечу в плошке или, на худой конец, зеленую лампу.

Тени густо мостились по обе стороны, липли к стенам и прятались под карнизами.

Я оглянулся, пытаясь понять, откуда пришел и что окружает такая густая, но ухоженная живая изгородь. Оказывается, позади и правда остался крошечный сквер, занимавший нишу между двумя домишками — весьма бедными с виду, кстати. Скаты крыш плосковаты, пожалуй, да и вся эта старомодная лепнина... Это что, глинобитные стены? И, судя по всему, деревянные двери.

Правда, дерево черное, будто пропитанное отработкой, но, быть может, это освещение меняет восприятие?

В свете лун я побрел вперед, осторожно ощупывая царапины на лице и гадая, выведет ли эта улочку к центру города или на окраины.

Каждое движение давалось непросто. Я, похоже, начинал терять контроль над телом. Мне приходилось постепенно и поэтапно сгибать и разгибать ноги, переносить центр тяжести вперед, думать о каждом вдохе и выдохе.