Valenebula

а затем вставала, как ни в чем не бывало, продолжая измываться над мужем и мучая его своими страстными речами. А ведь я еще неделю назад слышал, как этот самый мой сосед забил собственную женушку в порыве минутной ревности... Ан нет, обманули! Живая, здоровая, да к тому же жутко упертая, как овца. Сам бы такую быстро прикончил. Только вот с ней что-то явно не так было. Видел я проходящих мимо людей насквозь; видел я, как бьются их ярко-красные, мигающие сердца, из которых по сосудам струилась кровь по всему телу; даже у мелочного Сасая было сердце, что удивляло меня больше всего. Лицезреть такое было не из приятных. Никогда доселе я не испытывал такого странного ощущения. У всех было сердце, всех я мог видеть насквозь; всех, кроме женщины, беспрерывно надрывающей голос на своего мужа и терпящей законные удары плетью. С ней явно было что-то не так... Хотя, будем честны, со мной тоже творилось неладное. С каких это пор я стал видеть так глубоко?..

Не видел я насквозь и "Сердце Ситара" - храм демона любви и ревности, Ситрилета (или Ситара), в центре провинции Ръоки Синдзо. Вход в святилище располагался на высокой горе, преодолеть которую было необходимо, поднимаясь по многочисленным каменным холодным ступенькам, испещренным трещинами, сотворенными беспощадным временем; на барельефе наружной стены здания серовато-розового цвета были искусно выгравированы группы совокупляющихся людей в различных совершенно извращенных позах. На барельефе, размещенном под блестящим куполом храма, инкрустированным сердоликом, был изображен сам Ситар, абсолютно нагой, с уверенной улыбкой прелестных пухлых губ, взирающий на провинцию с огромной высоты. Стоящие друг на друге полдюжины людей составили бы полную высоту этого величественного храма, однако же не был он больше башни Динъ Суды.

- Неси мое сердце, - вторил голос Ситара на барельефе здания.

И пошел я прямиком в храм, единственное место, которое я не мог разглядеть изнутри. С обочины базарной улицы мне кричали:

- Здравствуй, Мистри!

Эти "сердца на ножках" должны были быть мне хорошо известны, но нет - с "сердцами" я не знаком. Я, словно совсем ошалелый, остерегаясь любого общения и взаимодействия с ними, полубегом стремился побыстрее дойти до неизведанного храма. Хотелось избавиться от этого наваждения, проснуться, наконец. Еще этот навязчивый голос с каждым шагом становился все более пугающим и жутким:

- Неси мое сердце!

Какое сердце? Чье?..