Сукины дети 6. Жмурки 2

Сукины дети 6. Жмурки 2

Т и Д Зимины

Глава 1

Рядом было мягкое, шелковистое, оно пахло кокосовым маслом и шоколадным молоком.

Я улыбнулся.

Грешно думать о девушке "оно". Особенно если эта девушка является воплощением всяческих достоинств - ума, красоты, послушания и виртуозного владения метательными ножами.

А ещё она пьёт кровь и обладает силой самосвала.

С тех пор, как я вернулся домой, Суламифь назначила себя моей девушкой.

Буквально не отходит от меня ни на шаг: спит со мной, кормит меня, сопровождает на ночных экскурсиях...

Мы даже пристрастились вместе смотреть кино.

Суламифь просто ОБОЖАЕТ боевики. Главное, чтобы стрельбы и крови побольше.

А впрочем, что ещё делать, когда нельзя пригласить девушку в ресторан? Или в кафе, на бокальчик мороженого?.. Ведь у стригоев питание - процесс ещё более интимный, чем секс. Им не занимаются прилюдно.

Почувствовав, что я проснулся, Суламифь прижалась ко мне ещё теснее, чтобы я ощутил мягкость её ягодиц, шелковистость её кожи, её запах, её крепкие мускулы... и подставила шею.

Клыки удлинились сами собой, я даже не успел об этом подумать, и аккуратно вошли в нежную шею сзади. Девушка сладко вздрогнула, застонала и выгнулась дугой.

После душа, обернув полотенце вокруг бёдер, я уже привычно заставил себя посмотреть в зеркало.

Это был мой ежеутренний ритуал.

Он не давал расслабиться. Начать думать, что всё идёт хорошо и пускай продолжается в том же духе.

Волосы, отросшие ниже плеч, походили на тусклое серебро. Амальтея предлагала их подстричь, но я отказался: боялся, что с коротким седым ёжиком буду выглядеть, совсем как старик. Когда тебе едва стукнуло тридцать, это, согласитесь, не слишком здорово.

И хотя раненый глаз уже не был кошмарной чёрной ямой, я всё ещё закрывал его повязкой. К тому же, сетка ожогов на лице и руках заживала трудно, оставляя белые, похожие на нити, шрамы.

Я заставил себя хорошенько изучить отражение.

Не расстраивайся ты так, поручик. До свадьбы заживёт, я тебе обещаю.

Показав отражению язык, я отвернулся от зеркала и принялся одеваться.

Белая рубашка, чёрные брюки, волосы - в хвост на затылке, скрепить серебряной заколкой. Серебряные запонки и часы, с браслетом из одноимённого металла.

- Ты мазохист, Сашхен, - говорила Антигона. - Ненормальный, психушка по тебе плачет.

- Спасибо, там я уже был, - привычно отвечал я и улыбался. - Не помогло.

Я теперь вообще много улыбаюсь.